Пролог
Звук работающего двигателя. Шорох колес…
Я встал с дивана и осторожно подошел к окну. Стекло здесь зеркальное, так что с улицы заметить меня невозможно. Отдернув занавеску, я прильнул лицом к холодному стеклу. От множества огней глаза тут же начали слезиться - за последние три месяца я отвык от такого яркого света.
Два броневика и маленький военный джип дружно утюжили потрескавшийся асфальт, сметая со своего пути небольшие кучки мусора и остатки брошенной во время эвакуации мебели…
Я взял со столика бутерброд и, откусив большой кусок, вернулся к окну. Интересно, а почему сегодня вечерний рейд проводится в усиленном составе? Обычно броневик был один, и солдаты из него вообще не высовывались – толстые стальные стены, и крупнокалиберный пулемет гарантировали военным относительную безопасность. Но сегодня патруль был не в пример больше обычного…
Машины, тем временем, остановились, двигатели замолкли, и на улицах города Н вновь воцарилась обманчивая тишина. Так тихо бывает только там, где никого нет… или там, где кто-то очень хорошо прячется.
Восемь фигур - больше всего напоминавших мне каких-то космических десантников из фантастических фильмов начала девяностых – рассыпались по площади, прочесывая заранее распределённые сектора. Бронежилеты, модернизированные штурмовые каски, противогазы с замкнутым циклом дыхания... Эх, ничему-то их жизнь не учит! Можно подумать, что навороченные автоматы и сверхновое снаряжение им поможет. Ага, как же….
А сумерки тем временем сгущались. Еще чуть-чуть и город накроет плотный полог ночи, а в это время суток на улицах Н появляться, вообще не стоит. Я бы на месте военных поспешил… Словно прислушавшись к моему мысленному посылу, солдаты вернулись к транспорту. Из джипа тут же выскочил какой-то мужик – по всей видимости, командир группы – и, проорав очередной приказ, вновь вернулся в машину. Тишину пустого города разбавил гулкий рокот работающего двигателя и - колона двинулась дальше по улице, разгоняя темные краски наступающей ночи ровным белесым светом.
Я задернул толстую матерчатую штору и снова развалился на диване. Мой необычный друг обещал заглянуть сегодня, а значит, скоро может начаться что-то весьма интересное… Но эта история началась далеко не сегодня. События, описываемые мною далее, произошли в небольшом городке закрытого типа приблизительно три месяца назад. А началось все с простого телефонного звонка…
Глава первая:
«Новая Работа»
Я с трудом разлепил веки и непонимающе уставился в потолок. Какой-то мерзкий и до боли знакомый звук неприятно резал слух. Телефон, что ли?..
- А? - я с трудом дотянулся до трубки.
- Добрый день, - из динамика послышался приятный женский голос, - Александр, это вы?
- Вроде как... - я тщетно пытался привести свои разбегающиеся мысли в порядок - мерзавки постоянно ускользали! - Чем могу?..
- Привет, это Лена, - бодрый поначалу голос приобрел чуть осторожные нотки, - тебя Аркадий Борисович вызывает.
- Работа есть? - такие звонки мне никогда не нравились... Дьявол, да я их просто ненавижу! Ну, разве может что-нибудь хорошее произойти в полвосьмого утра? Да еще и когда до этого целый вечер провел в компании друзей и, чего уж тут греха таить, хлебнул лишку!
- Он мне ничего не объяснял, просто попросил разыскать тебя. Подъедешь к нам, нет?
- Подъеду, конечно, - я с трудом поборол в себе желание сразу отказаться от предлагаемой работы, но суровый и безжалостный внутренний голос напомнил о пустом кошельке. - Буду в офисе часам к двенадцати… - живот скрутил похмельный спазм, я поморщился. – Не, к часу.
- Хорошо, но только не опаздывай! – Лена соскочила с линии.
Я бросил телефон на тумбочку и уткнулся лицом в подушку. Голова трещала, страшно хотелось спать и пить, а лень, кажется, одерживала уверенную победу над моей силой воли. Но из не зашторенного окна лился мерзкий утренний свет, а сосед снизу в очередной раз решил побаловать окружающих самым низкопробным русским шансоном. Утробный рев из дешевых динамиков музыкального центра - да, есть еще и такие!.. - напрочь обил у меня охоту завалиться в кровать снова. Ощутив всю силу модернового искусства, я встал и нетвердым шагом направился в ванную комнату.
Горячий душ, чашка крепкого чая к горячей яичнице и подогретому в микроволновке хлебу меня немного взбодрили, и я даже нашел в себе силы одеться. Взяв с собой паспорт, карточку жителя Н и кожаный портфель, я накинул куртку и вышел из квартиры.
В воздухе стоял отчетливый запах гари. Палёным воняло настолько сильно, что у меня поневоле начали слезиться глаза. Громко ругаясь, я уткнулся носом в высокий воротник и решил обогнуть полыхавший мусорный бак с другой стороны. Крюк пришлось заложить изрядный, но все-таки лучше немного прогуляться пешком, чем заявиться к своему начальнику, смердя горелой помойкой.
Я быстрым шагом шел вдоль невысокого ржавого заборчика, который ограждал обитателей детского садика «Малыш» от этого неприветливого, сердитого мира. Это днем здесь всегда шумно, весело и воздух гудит от веселого детского смеха. А вот вечером, когда на город опускаются сумерки, это место выглядит мрачным и заброшенным. Тихо здесь, неуютно как-то… Лишь где-то неподалеку раздается дружный мат любителей палёного алкоголя.
Привычно отсчитав четвертый подъезд, я взбежал по обкрошившимся ступенькам и нырнул в темный коридор. В нос тут же шибанул мощный запах дурного человеческого воспитания. Вдобавок ко всему, в подъезде было довольно темно - единственная целая лампочка на лестничной клетке нормального света не давала. Так что приходилось постоянно смотреть под ноги, дабы не вляпаться в неприятный подарочек. Мне нужно был подняться на третий этаж. Невысоко, но привычная человеческая лень победила, и решил проехаться на лифте.
Слушая, как грохочет противовес, я невольно представил себе огромный бетонно-арматурный блок, что сейчас опускался вниз, поднимая кабинку со мной на нужный этаж. Наверняка механизм не меняли ещё со времен Союза, да и вряд ли в ближайшее время поменяют…
Скрепя несмазанными пружинами, двери лифта неохотно расползлись в стороны.
Эта площадка была не в пример чище той, что на первом этаже. Здесь даже мощная стоваттная лампочка была надежно защищена пластиковым колпаком. Подойдя к нужной двери, я снял перчатку и нажал на кнопку звонка – с той стороны зачирикали электронные японские птички.
- Кто там? – из-за двери донесся сиплый мужской голос. Кто-то прильнул с той стороны к глазку.
- Налоговая полиция, - пробурчал я.
Щелкнул замок, звякнули ключи и передо мной возникла небритая рожа нашего охранника Толика. Дородного, краснощекого, с толстыми как вареники губами. Толик был одним из самых позитивных людей, встреченных мною за всю недолгую жизнь. Тем горше становиться от мысли, что он, как и многие другие хорошие люди, не пережил тех страшных дней…
- Заходь! – он приветливо махнул рукой.
Я обогнул здоровяка и проскользнул в прокуренную кухню. Здесь громко орал телевизор, на плите стояла небольшая кастрюлька, а за столом сидело трое насупленных мужиков и девушка, которая что-то быстро печатала на миниатюрном ноутбуке.
- Здорова, Шурик! – поприветствовал меня Артур, невысокий, плотный армянин в джинсовой куртке. – Тебя там Борисыч разыскивал…
- Да знаю уже, - мы обменялись рукопожатиями. – Ленка разбудила ни свет, ни заря…
Мысленно готовясь к очередному важному разговору, я вышел из кухни и направился в зал. Каким-то внутренним чутьём я ощущал, что сегодняшний день далеко не рядовой. Знать бы тогда, насколько…
Комната, по сути, являлась плохо обустроенным кабинетом. Небольшой письменный стол, компьютер и дорогое кожаное кресло в котором вольготно развалился Аркадий Борисович – мой непосредственный начальник. Бывший работник спецслужб, у которого не хватило ума покинуть наш славный город до того, как его обнесли бетонной стеной и обозвали «закрытым», но который смог организовать маленькое, нелегальное, но весьма прибыльное дельце. Пользуясь знаниями, накопленными за годы работы на Союз, он, с помощью группы добровольцев, довольно ловко обносил заброшенные военные базы и лаборатории, коих в городе было немало. Поговаривали, что первые научные разработки в Н начали вестись еще в пятидесятых годах.
- Здравствуй, Александр! – начальник едва заметно улыбнулся, и достал из мини-бара бутылку коньяка и два стакана.
Этот высокий крупный мужчина с аккуратно остриженными волосами наводил на мысль о каком-то старом партийном деятеле. Причем еще из тех времен, когда коммунизм не казался утопией, а люди и вправду верили в светлое будущее.
- И вам не хворать, Аркадий Борисович, - я одобрительно кивнул в ответ на предложение выпить. - Мне тут Ленка с утра звонила. Просила в офис заглянуть, говорила, что ищите меня.
- Да, да, - он открыл верхний ящик стола. – Тут работка для тебя имеется… Вроде бы ничего важного, но деньги платят хорошие.
Порадовавшись своей прозорливости, я мысленно приготовился к очередному скучному путешествию в закрытую часть города. Разведать, разнюхать - потом прийти и рассказать. Ничего особенного. Обычно, меня даже к кордону не посылали…
- Это хорошо, - я деланно обрадовался, - Давненько я не бродил!
Договорить мне не дал Борисыч, вытащив из ящика кипу каких-то бумаг в желтой прозрачной папке с пластиковым замочком.
- Вот, - он протянул мне папку, - изучи на досуге. Там в конверте твой аванс и вся необходимая информация. Если вдруг решишь отказаться, передай папку кому-нибудь из наших. Ну, чего тебе объяснять, сам все знаешь.
- Место? – коротко спросил я.
Вместо ответа начальник развернул монитор и показал мне трехмерную карту города. К моему удивлению синим кружком была выделена не территория возле закрытой части города, а бывший завод «имени А. Федина» – разворованное ныне и всеми забытое предприятие.
Я пожал плечами, опрокинул стакан и, прихватив с собой ломтик лимона, вышел из комнаты. В офисе я проторчал до вечера, хлебая вкусный чай и обмениваясь с мужиками последними новостями. Сразу не ушел потому, что почувствовал слабый укол страха – чего со мной не было где-то с третьей вылазки. Чтобы развеяться, хотелось побыть в окружении бывалых людей, да и вечно травящий смешные байки Толик действовал как успокоительное.
«Ну что же, завод так завод», - думал я, спускаясь в лифте. Так, ведь даже проще. Ни оцеплений преодолевать не нужно, ни от солдат-срочников с их проклятыми собаками убегать. Правда, скорее всего, придется лезть под землю, но тут уже ничего не поделаешь – издержки профессии. Так рейсы к кордону обычно заканчивались ползаньем по крышам заброшенных домов. Ну, раз не вверх, значит вниз. Серединки тут не бывает.
Я вышел на улицу и закурил.
По вечернему небу ползли косматые тучи, сквозь которые с трудом пробивался огрызок луны. В воздухе стоял непривычный для Н запах свежести. Скорее бы уже зима, надоели эти вечные дожди и черные тучи. Я выбросил окурок и, сунув папку в портфель, быстро потопал к ближайшей остановке.
Несмотря на полную изолированность Н, жизнь течет здесь практически так же, как и в любом другом закрытом городе России. У нас есть электричество, вода, скромный развлекательный центр на отшибе, а недавно провели кабельный Интернет. Так что мы тут в курсе всех мировых событий и даже потихоньку «пиратствуем» фильмы с торрентов… Интересно, а много ли еще на территории нашей родины таких городов как этот? Он вроде бы и есть, но в тоже время его не существует на картах, а из-за специальных военных заглушек нас даже спутник засечь не может…
На остановке кроме меня было еще человек десять – час пик, как-никак! Все с нетерпением ожидали подходящего троллейбуса, и о чем-то негромко переговаривались. Чуть в сторонке высилась небольшая белая будочка с высокой антенной на крыше и нарисованным на стене синим щитом, в которой, отгородившись стеклянным окошком от мира, скучала миловидная женщина в форме городской службы безопасности. Время от времени она кому-то звонила, что-то спрашивала. Я с интересом и удовольствием разглядывал эту симпатичную особу, и неожиданно стал свидетелем того, как лицо е вдруг покраснело, глаза испуганно распахнулись. В следующий миг она захлопнула окошко и задернула занавеску.
А рогатое чудовище появилось как раз в тот момент, когда я уже начал подумывать о такси…
На следующее утро, приняв душ и перекусив, я уселся с чашкой горячего кофе за просмотр документов.
Наш начальник – довольно педантичный старый хрыч. У него все всегда разложено по полочкам и каждому отведена своя, особая роль. Половина из этих бумаг прямого отношения к делу вообще не имела, но зато в них содержались различные подсказки и намеки на всё, что могло бы хоть немного облегчить мою работу. Здесь были старые планы завода, прилегающих к нему территорий и куча всякой маловажной информации. Например: список рабочих за восемьдесят третий год или состав комитета…
Отхлебнув остывшего кофе, я сосредоточился на вскрытии конверта. Внутри оказался какой-то диск и тугая пачечка зеленых хрустящих банкнот. Присвистнув, я быстренько пересчитал свой аванс – пять тысяч окрепших в последнее время долларов. Нехило. Значит, работка предстояла не из простых.
Спрятав аванс в шкатулку, я гордо прошествовал к компьютеру и, сунув диск в дисковод, с интересом уставился в монитор. В этот раз Борисыч почему-то не оставил своего коронного видео сообщения, вместо этого на диске была скрытая папка, а в ней несколько вордовских файлов и десяток разнообразных схем подземных лабиринтов.
Я отставил чашку и полностью сосредоточился на тексте:
«…В 2004 году на засекреченной военной базе под заводом имени Федина временно хранились материалы по каким-то секретным исследованиям. Якобы, программа развития новых технологий была полностью подготовлена и ожидала одобрения сверху. Но есть факты, косвенно указывающие на то, что вскоре эта программа была законсервирована и, со свойственным для нашей страны раздолбайством, забыта. Вряд ли там осталось хоть что-то по-настоящему ценное, но сгодиться решительно всё, что найдешь: бумаги, документы, личные карточки и пропуска. Запомни, люди платят нам за малейший намек на разработки, что велись под заводом.
Информация обработана и в дополнительных уточнениях не нуждается. Коды доступа в следующих двух файлах. Запомни их, а лучше запиши. Удачи».
«М-да… - подумал я тогда, - И чего это нашего Борисыча в разведчики потянуло? Всё так неофициально, таинственно… высокооплачиваемо…»
В следующем файле был набит какой-то заковыристый электронный ключ – двенадцать цифр и столько же букв. Ну и как мне, спрашивается, этот ужас запоминать? Я быстренько записал шифр в мобильник, для верности продублировал на бумаге, и только тогда принялся за схемы. Судя по всему, на них были изображены старые подземные коммуникации, коих под заводом было до неприличия много – настоящий промышленный лабиринт. Облегчили задачу три мелких крестика, что обозначали потенциальные места расположения нужных дверей и помещений, где, по мнению шефа, могли храниться важные документы…
На ознакомление с материалом я убил добрую половину дня. Новое задание обрушило на меня кучу сомнений и вопросов. Например: почему военные решили оставить важные документы без присмотра? И зачем они нужны начальнику и почему он подписал на это дело именно меня? Вспоминая сейчас те дни, я никак не могу избавиться от чувства, что упустил тогда нечто важное. Очень может быть, что шеф уже тогда знал, или, по крайней мере, подозревал, что на самом деле творили ученые в Н. Раскрой он эту тайну вовремя, глядишь, и не было бы столько жертв…
По телевизору тем временем показывали местные новости. Миловидная девушка в строгом коричневом пиджачке, голосом, наполненным праведным гневом рассказывала об очередном зверском убийстве, совершенным неизвестным маньяком в районе парка имени Горького.
Интересно, они и вправду считают, что наш народ настолько туп, и еще не сообразил, что никакого маньяка не существует? Просто существует закрытая часть города и власти, что удерживают над этой частью завесу тайны. Только вот завеса эта давно прохудилась и теперь по городу такие легенды ходят! А я некоторые из этих «легенд» уже видел…
Впрочем, это совсем другая история. Мое нынешнее задание к закрытой части города отношения не имеет никакого. Вот и сосредоточимся на нем.
Славик заглушил мотор.
- Дальше пойдешь сам, - водитель кивнул на дверь. – Всё необходимое в багажнике…
Я вышел из машины и тут же съежился – вроде бы только середина осени, а холодрыга стояла знатная. Небо темное, тучи ползут толстые, ленивые, наполненные влагой, готовые вот-вот прорваться холодным дождем.
В багажнике находился стандартный набор диггера: пластмассовая каска, фонарь ручной, фонарь налобный, наколенники, налокотники, вместительный рюкзак с инструментами. Рядом с рюкзаком лежал аккуратно сложенный комбинезон приятного коричневого цвета. Такие обычно предпочитали лыжники и любители кататься на досках по снегу, – ткань плотная, непромокаемая, внутри толстая синтепоновая подкладка, которая отлично сохраняет тепло и смягчает удар при падении.
Я хмыкнул, собрал всё необходимое и захлопнул багажник.
Колеса взвизгнули, и я остался один на один с ночью.
Первым делом нужно было осмотреться. Водитель высадил меня в каком-то тихом закутке невдалеке от железнодорожных путей, по которым в былые времена к Фединскому заводу шли товарные составы со всех уголков России - на заводе собирали какие-то запчасти для тяжелой военной техники, и в местном депо всегда было не протолкнуться. А еще раньше, когда здравствовал Советский Союз, здесь изготавливали довольно-таки приличные швейные станки, которые разлетались потом по всем миру… тому, что был солидарен с Советами, разумеется. Но, прошли годы, и город окончательно получил статус «закрытого». Заводы зачахли, а вместо вереницы товарных поездов к нам теперь три раза в месяц приходят продовольственные фуры…
Подсветка дешевых электронных часов бросала на мое лицо зеленоватый отсвет. Сейчас половина десятого, а машина вернется не раньше двенадцати часов. Спешить было некуда, и я закурил. Чуть левее бежали старые рельсы. Каменные шпалы давно скрылись под желтым ковром из чахлой травы и кустарника. За ржавыми рельсами располагалась железнодорожная платформа, от которой к самому заводу бежала широкая дорога…
Где-то вдалеке послышался рев проезжающей машины. Это было довольно-таки странно, так как в эту часть горожане наведывались не часто. Завод ведь располагался практически на самом отшибе. А всего в паре километров от него брал свое начало Цветочный мост. Именно он и соединял наш город с остальным миром. Но для того чтобы преодолеть военный кордон на мосту, нужно было предъявить специальный пропуск, выдаваемый местной мэрией в случае крайней необходимости. И, видимо, кому-то приспичило, покинуть сей замечательный город – по звуку, к кордону на мосту двигались небольшая колонна машин.
Я забросил за спину рюкзак, прикрепил к поясу фонарь и неспешно потопал к железнодорожному полотну. Здесь было тихо, спокойно. Не было слышно даже звуков вечернего города – лишь холодный ветер жалобно завывал в закоулках и щелях.
Осторожно перебравшись через рельсы, я спрыгнул на железнодорожную платформу и снял с пояса фонарь. Но перед тем как его зажечь, задержал дыхание и прислушался.
Тихо. Лишь унылая песнь ветра.
- Не нравится мне здесь!.. – пробурчал я, после того как изучил обстановку.
Атмосфера безжалостно давила на нервы - слишком уж здесь безжизненно и тихо. И тишина эта какая-то гнетущая, мерзкая… Я вспомнил про замаринованный военный объект и передернул плечами.
- Дьявол!.. – зло пошептал я, - Да тут же вояки должны сновать туда-сюда! И скручивать любого, кто осмелился приблизиться к заводу хотя бы на метр.
Обогнув обшарпанную котельную, я вышел на площадь, что располагалась перед административным зданием. Остановившись возле бывшей цветочной клумбы, ныне поросшей бурьяном, я достал из внутреннего кармана сложенную карту подземелий и включил фонарик. Нужно было пройти по коридору здания администрации и выйти во внутреннее пространство завода. Согласно плану вход на нижние этажи располагался в четвертом сборочном цехе, как раз за плавильней.
Спрятав карту и погасив фонарь, я принялся за экипировку. Сбросил крутку, стянул свитер и быстренько впрыгнул в комбинезон. Вжикнула молния, и я почувствовал приятную защищенность от промозглого ветра. Дальше пришло время наколенников, налокотников и шлема. Наверное, со стороны я выглядел как полный придурок, но это меня волновало мало – все-таки не на светское мероприятие шел…
Свою повседневную одежду пришлось спрятать в большой полиэтиленовый пакет и оставить его возле бюста Ленина, что гордо возвышался посредине площадки. Я рассовал по карманам все самое необходимое и, прислонившись спиной к холодному постаменту, принялся разбирать содержимое рюкзака. Армейский паек, набор инструментов «Домашний Слесарь», несколько световых шашек и большой охотничий нож. Непростой нож – с серебряным напылением. Шутки шутками, а я видел такое, от чего кровь в жилах в студень превращается, и серебро здесь далеко не самое последние средство для самообороны. Может быть, Фединский завод и находиться в относительном отдалении от закрытой части города, но лишняя предосторожность никогда не повредит. Пускай все это и завязано на глупых суевериях, но так спокойней.
Я прицепил к поясу нож, фонарик, пару шашек и, пристроив поудобней рюкзак за плечами, двинулся к главному входу…
Глава вторая:
«Завод, крысы и кое-что еще…»
Узкий кружочек фонарного света медленно скользил по полу. Выложенный плиткой асфальт перед зданием потрескался и заметно просел, сама плитка покрылась сеточкой мелких трещин, кое-где наружу пробивалась желтая трава.
Взбежав на высокий порожек, я в нерешительности замер перед дверьми. Остановила меня толстенная железная цепь, которая диковинной змеей оплетала ручки двери. Венчал всё это безобразие большой, уже изрядно покусанный ржавчиной замок, справедливо за свои размеры именуемый амбарным.
- Здрасте, приехали... - я внимательно осмотрел цепь. Звенья толстые, надежные, склепанные умелой рукой.
Порывшись в миниатюрном чемоданчике с инструментами, я пришел к выводу, что эту цепь мне не одолеть. Хотя, можно было бы опробовать новенькие кусачки, но страшно не хотелось возиться.
Смачно обматерив неизвестных хозяев завода, я спустился с порожка и пробежался взглядом по темному фасаду здания. Окна второго этажа были слишком высоко, а те до которых я смог бы дотянуться с земли оказались намертво заваренными решетками из арматуры. Высокий секционный забор из плит был достаточно высок, к тому же наверху кровожадно выгибалась колючая проволока.
- Скверно, - шепнул я. – И куда теперь?..
Но тут мой взор зацепился за кусок сливной трубы, что торчал из стены где-то на уровне трех метров над землей. Если я смогу до него достать…
Устроив поудобней за плечами рюкзак, я подпрыгнул и, вцепившись в холодный арматурный прут, повис на решетке. Резкий рывок и мои ноги упираются в подоконник. До трубы оставалось сантиметров сорок и я, презрев опасность и наплевав на возможные последствия, совершил не очень-то удачный прыжок.
Мои пальцы скользнули по холодному металлу, хрустнули вырванные из стены крепления, и я рухнул на заросший бурьяном тротуар, схлопотав для полноты ощущений, вырванной трубой по плечу.
Когда первая волна боли схлынула, я первым делом витиевато и сочно обматерил всех и вся, не забыв при этом помянуть себя, любимого. И, потирая ушибленный зад, быстрым шагом потопал к зданию администрации в твердой решимости сбить замок...
По заводской площади разносился монотонный стук - это я в исступлении колотил плоскогубцами по шляпке долота. Наконец, покусанная ржавчиной душка переломилась, и я с нетерпением размотал толстую цепь. Затем, сунув цепь в рюкзак, осторожно открыл дверь и вошел внутрь
Перемахнув через покосившийся турникет, я, второпях, обогнул комнатку охраны и двинулся по узкому коридору вперед. Это трехэтажное здание меня мало интересовало, так что я не стал обшаривать огромное количество кабинетов и хозяйственных помещений, а сразу же направился к выходу.
Мои шаги гулко разносились по внутреннему кольцу завода.
Оставив за спиной здание администрации, я вышел на середину площадки и вновь прислушался. Тихо, темно, безжизненно… Только одряхлевшая кровля скрепит под напором осеннего ветра. Мелкие капельки срывались с черного безрадостного неба, грозя перерасти в ледяную морошку.
- Так, - я вынул карту и посветил на нее фонариком, – и где здесь у вас плавильня…
Пробежавшись взглядом по цепочке одинаково прямоугольных зданий, я остановился на большом ангаре с побитым шифером на крыше и распахнутыми настежь воротами. Согласно плану, за этим ангаром и располагалось здание с искомым спуском в заводские подземелья. Проверив все необходимые инструменты, я потрусил к ангару. Пробежка должна была привести мышцы в необходимый тонус и впрыснуть в кровь дозу адреналина. Подбежав к воротам, я быстренько посмотрел на часы и скользнул внутрь плавильни.
Помещение словно пережило монголо-татарский набег - всё, что не смог целиком вытащить наш ушлый люд, разобрали на детали, а то и вовсе поломали к чертям собачьим. Остались только груды ржавого железа и жалкие остовы старых металлургических печей, с которых даже болты поскручивали.
Решив что пробираться через заторы из хлама мне абсолютно ни к чему, я вышел на улицу и сосредоточился на поиске обходные путей. Но, к сожалению, дорожка нашлась только одна – нужно было обогнуть весь внутренний двор и пробраться к цеху через бывший пожарный въезд. Крюк в добрую сотню метров привлекал меня еще меньше ангара, так что альтернатив больше не оставалось…
- Мать твою! – не пройдя и трех шагов, я зацепился ногой за кусок толстой армированной проволоки и чуть не рухнул на пол. Слава богу, что с координацией всё в полном порядке – практики-то хватает...
Так я и крался вперед, осторожно переступая через пирамиды ржавого хлама, постоянно опасаясь коварного гвоздя и, как следствие, проколотой ноги и целого вороха проблем, что незамедлительно последуют за этим. Если на заводе и был кто-то помимо меня – бомжи там, или охрана, - они точно слышали дикий лязг и треск, что летел из ангара.
Но сегодня мне везло – никто не кинулся меня арестовывать и до противоположного конца плавильни я дошел относительно невредимым, отделавшись парой царапин и десятком затяжек на комбинезоне.
Единственным минусом сей одиссеи, оказался мощный железный брус, намертво приваренный к петлям на вторых воротах. Не дав вулкану злости вырваться наружу, я сконцентрировал свое внимание на пожарной лестнице убегающей куда-то вверх, под дырявую крышу. Ступеньки под ботинками подозрительно поскрипывали, но так как в советское время строили на совесть, на узкий помост под самой крышей я вполз без происшествий. Отряхнувшись, осторожно подошел к ржавому железному листу, что, по всей видимости, в свое время исполнял роль двери. Сорвав болтающийся шпингалет, оттащил «дверь» в сторону и выбрался на пожарный балкончик.
Вид отсюда открывался тот еще: кирпичная стена сборочного цеха и узкая полозка дорожки внизу. С неба уже во всю сыпалась мелкая ледяная крупа, которую колючий ветер весело гонял над городом. Холодные порывы трепали волосы, холодили вспотевшее лицо. Помянув недобрым словом криворуких строителей, я, кряхтя и охая, спустился по пожарной лестнице вниз.
В узком проходе между плавильней и цехом нормальный человек не смог бы даже пройти прямо, так что пришлось изрядно попотеть, прежде чем добраться до нужных мне ворот. Судя по всему, ворота в цех, так же как и в ангар, открывались внутрь, видимо советские зодчие столкнулись с дефицитом свободного пространства, что и сказалось на вешнем виде завода. Благо хоть ворота оказались гостеприимно распахнуты, и я беспрепятственно просочился в цех.
А вот сюда, по всей видимости, охочие до чужого добра людишки не пробрались, так как мощные промышленные станки остались в довольно-таки приличном, не разобранном состоянии. Лишь толстый ковер из седой пыли свидетельствовал о том, что это помещение давно заброшенно. Оставалось только подивиться великодушию нашего государства: оставить на поживу бедным жителям Н целый завод! Ну, разве не барский подарок? Хотя…
Я уселся на железный стульчик и, поставив перед собой фонарь, достал из рюкзака лопающуюся от протеинов шоколадку и бутылочку минеральной воды. Хрустя батончиком, я внимательно рассматривал план цеха. Сработан он был явно на память, так как в глаза бросались мелкие недочеты и несоответствия. Всё-таки отсутствие орбитальных снимков серьезно усложняет жизнь нам, честным трудягам. Отметив про себя примерное место спуска, я закрутил крышку на горлышке бутылки и сунул её обратно в рюкзак. Сборочный цех, почему-то, был не в пример меньше чем та же самая плавильня, да и меньше остальных зданий внутри завода. Мне так представляется, что цех являлся самым обыкновенным прикрытием тому военному или научному объекту, что находился под землей. Правда, было не совсем понятно, как оборудование доставляли на нижние этажи, но эта тайна мне так и не покорилась.
Кружочек, обозначавший на карте спуск, привел меня к дальнему правому углу цеха, где располагался большой электрический щит. Липовый электрический щит.
Мне пришлось изрядно повозиться с хитроумными защелками на внешней стороне железной дверцы. Лишь спустя двадцать минут, сырой воздух цеха огласил легкий щелчок. Отставив металлическую дверцу в сторону, я посветил в образовавшийся проем. Луч света разрезал плотный сумрак, заставив меня зябко передернуть плечами: открывшийся проход убегал немного вперед, а затем неприятно скрывался за поворотом.
- Так, - я достал из рюкзака налобный фонарь и закрепил его на дурацком шлеме, – сейчас поглядим, на что деньги честных налогоплательщиков идут… шли.
Я юркнул в темный лаз. К моему удивлению потолок коридора в отличие от входа был довольно-таки высок, и идти здесь можно было прямо, не сгибаясь.
Серый пол, бетонные стены с обкрошившейся штукатуркой, безликий потолок…
Находясь в этаком каменном мешке, даже полностью здоровый и психически устойчивый человек испытывает гадкие приступы клаустрофобии. Вот и я ощутил легкие прикосновения холодных пальцев страха. Все ж таки мне неведомо, чем заканчивается этот коридор. А вдруг там тупик?..
Вместо предполагаемого тупика я едва не ухнул в бездонную шахту. Повезло, что в последний момент наступил на обрубок какой-то металлической трубы и, бросив быстрый взгляд на пол, замер в оцепенении. Буквально в метре от меня зияло черное жерло бездонного провала, грозившего в долю секунды проглотить зазевавшегося человека.
Сердце учащенными толчками гнало кровь по венам. В висках начало противно стучать, а лоб покрылся испариной. Еще два шага и всё…
Я перевел дыхание и осторожно подошел к ровному прямоугольнику в полу. «Шахта лифта? А где тогда сама кабинка?..» – мысли беспокойно метались в голове.
Я сделал несколько шагов назад и осмотрелся. В паре метров от ямы, белела оштукатуренная стена – дальше хода не было.
Значит, будем искать спуск вниз…
Пришлось лечь на живот и осторожно подползти к самому краю. Сноп фонарного света скользнул по стенам глубокой шахты и растворился где-то во тьме. Осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, я перебрался на другую сторону провала и повторил процедуру с фонарем. Вот здесь меня поджидала приятная находка – железная лестница, скрывавшаяся во тьме.
Сняв с пояса световую шашку, я рванул запал и бросил ее вниз.
Осторожно подступив к лестнице, я еще раз посмотрел в шахту – где-то там, на самом дне бетонного колодца, плясало бесноватое зеленое пламя. Вздохнув, я поставил ногу на первую металлическую поперечину. Лестницей давным-давно никто не пользовался, ступени обросли пылью, но сама конструкция была на диво крепка и надежна. Мощные болты, крепившие каркас к бетонной стене, придавали мне дополнительную уверенность…
Спустившись на восемь ступенек, я осторожно обернулся и посмотрел вниз – до пола оставалось порядка пяти-шести метров.
«Странно, - подумал я тогда, - а сверху шахта казалась бездонной…»
Немного переведя дух, я еще раз осмотрел когда-то подвижную, а ныне, лежавшую на боку лифтовую платформу. По всей видимости, управлялась она откуда-то из центра, так как вокруг не было никаких кнопок или рычагов. Опускал и поднимал платформу замысловатый механизм, чем-то отдаленно напоминавший мне домкрат-переросток. Правда, сейчас он больше походил на груду искореженного железа… Интересно, что тут вообще произошло, и почему объект вот так, запросто, взяли и бросили? Да и технологии, используемые здесь, явно опережали свое время. Хотя, даже Аркадий Борисович мог ошибаться. Судя по всему, в отличие от завода закрытого лет пять назад, здесь, под землей, работа кипела во всю! На стенах красовались пластиковые панели, пол выложен вполне себе современной плиткой... нет, определенно это место покинули совсем недавно. Месяц, может быть, два назад.
Подняв все еще пламенеющую шашку с пола, я посмотрел вверх. Все такая же плотная пелена мрака… С лифтовой площадки был только один выход – трехметровый дверной портал со снятыми стеклопластиковыми дверьми. Здесь было так темно, что даже двойной свет от фонаря и шашки не смог развеять плотный сумрак. Тьма ощущалась физически, давя на психику и подтачивая внутренние резервы.
- Спокойно, Александр, спокойно... - прошептал я, в четной попытке усмирить расходившееся воображение. - Здесь давно уже никого нет. Только ты, мрак и дверь, за которой находятся документы. Найти их, забрать и сваливать восвояси...
Я «как мантру» повторял про себя последние предложение, но руки тем временем машинально сдернули с пояса нож. Жесткая, шершавая рукоять настоящего оружия в ладони - вот что мне сейчас было нужно.
Легкий шорох у дальней стены заставил вздрогнуть. Рой мурашек бежит по моей спине… Шорох перерастает в постукивание. Мышцы напряжены, побелевшие пальцы сжимают рукоять еще сильнее...
Тишина.
- Не чисто тут, ой нечисто… - мой голос эхом разносился по пустым коридорам.
Я быстро двинулся вперед. Тонкий слой пыли на полу, обшарпанные стены, распахнутые настежь двери, ведущие в полутемные помещения - антураж тот еще, как раз под стать моему настроению. Немного поплутав в лабиринте коридоров, я остановился возле стального щита с двумя рубильниками и маленькой скважиной для какого-то ключа. Под щитом можно было разглядеть яркую надпись: «Аварийное освещение».
Ни секунды не сомневаясь, я дернул оба рубильника. И... Ничего не произошло. По-прежнему было темно и мерзко. Погрозив непонятно кому кулаком, я продолжил исследование катакомб. Хотя всё здесь и носило следы забвения, но выглядел объект довольно-таки прилично. Можно даже сказать, что пребывал он в относительном порядке. Следы запустения носили лишь поверхностный характер: пыль, паутина, пластиковые стаканчики на полу… Зато все стекла целые, кабеля и провода надежно спрятаны под пластиковыми коробами. Скорее всего, это место было обустроено как раз после остановки завода, и это многое объясняло. Ведь в большинстве своем все местные лаборатории и исследовательские центры были созданы еще в прошлом веке, а здесь все такое новенькое, свеженькое… во всем чувствовалось веяние нового времени.
Я бродил по коридорам еще минут пятнадцать, пока, наконец, не натолкнулся на большую бронированную дверь. Ни кодового замка, ни пневматических запоров здесь не наблюдалось. Лишь несколько слоев стали да узкая полоска смотрового окошка из пуленепробиваемого стекла с металлической задвижкой. Но разглядеть, что творится в помещении, через окошко не получилось - внутри было слишком темно, а стекло отчего-то не пропускало фонарный свет. Мне стало не по себе от мысли, что это не стекло, а сам сумрак в помещении не пропускает свет, и я для себя решил, что все дело в толстом слое пыли с обратной стороны окошка. Мысль глупая и неправдоподобная, но первый вариант заставлял меня обливаться холодным потом, и дрожать, как осенний лист под ветром. Может, если бы лампы горели в самой комнате, я что-нибудь и увидел, а так…
Мои пальцы скользнули по ровной металлической поверхности двери.
- Ну, я так и думал… - моему огорчению не было предела, когда я увидел, что стык двери и рамы намертво заварены.
Дверь была надежно запечатана, и открыть ее не представлялось возможным, так что мне не оставалось ничего другого, как продолжать поиски. На карте было отмечено приблизительное месторасположение нужных комнат, так что я решил оставить самодеятельность и взяться за дело со всей серьезностью… Первая точка, судя по всему, находилась на нижнем этаже объекта. Немного поразмыслив, я решил в первую очередь проверить именно ее, чтобы потом, постепенно, возвращаться к выходу.
Вниз вела самая обыкновенная лестница с широкими ступенями и железными перилами. Не слишком крутая, но довольно длинная.
Начальник говорил о документах, но сойдут и личные вещи работников этого таинственного места. Что ж, будем искать, пока есть время. Единственное, что мешало мне полностью сосредоточиться на задании – это мерзкий скрип доносящийся откуда-то снизу. Вдобавок ко всему четыре последние ступеньки то и дело освещало какое-то красно-оранжевое пятно, словно кто-то постоянно включал и выключал фонарь…
- Расслабься, - самовнушение было главным врагом таких, как я. – Здесь пусто…
Внезапно мне почему-то вспомнился стишок из мультфильма про Оловянного Солдатика. Там как раз говорилось о пустоте, и о том, что в ней непременно заведется какая-то чертовщина.
- Тьфу! – я остановился и глубоко вздохнул. – Ну что за пакость порой в голову лезет? Отсюда до закрытой части минут двадцать езды, откуда здесь возьмется нечисть?
Полный решимости опровергнуть стишок и посрамить собственные страхи, я спустился с лестницы и твердым шагом направился к цели. Как оказалось, мои страхи и вправду были напрасными. Свет исходил от лампочки аварийного освещения, что медленно вращалась под потолком. Оставался только непонятный скрип…
Что-то быстро проскочило мимо меня, немного задев левую ногу. Нелепо взмахнув руками, я прижался к стене и, выставив перед собой нож, принялся водить фонарем по полу. Но в коридорчике никого кроме меня не было.
- Что тут творится? – зло прошептал я в пустоту. Лицо горело, липкий пот мерзко тек по спине.
Легкий шорох вновь заставил меня вздрогнуть. На этот раз лучик света успел зацепить какую-то приземистую, размытую фигурку.
- Вот тварь! - я с детства не переносил крыс, а сейчас ненависть к ним увеличилась стократно. – Мерзкая, отвратительная, гнусная тварь…
Я сделал несколько осторожных шагов вперед и остановился. Слева от меня зиял дверной проем. В небольшой комнатке, чем-то смахивающей на зоомагазин, я насчитал порядка восьми маленьких клеток и один большой вольер, накрытый плотной прорезиненной тканью болотного цвета. На многочисленных полках под слоем пыли покоились пустые колбы, какие-то пробирки и железные коробочки. В дальнем углу стоял пустой компьютерный столик, кресло на колесиках и центрифуга. Под самым потолком вращалась точно такая же аварийная лампа, как и в коридоре.
Судя по всему, это была какая-то небольшая лаборатория, в которой ученые садисты ширяли бедных белых мышек всякими разными химическими гадостями. Антураж этой комнаты лишь укрепил мое мнение о том, что эта подземная лаборатория появилась намного позже других в Н. И компьютерный столик, стул, пластиковые розетки с заземлением и бесполезные лампы дневного света под потолком служили неоспоримыми доказательствами этому.
Немного осмотревшись, я подошел к стене. На пустых книжных стеллажах покоился одинокий журнал, освещавший последние достижения в аграрной технике. В каком-то тупом оцепенении от этого несоответствия лаборатории с журналом, я взял его с полки. На первых трех страницах были изображены монструозные комбайны и трактора с полным перечнем функций и возможностей. А вот на четвертой странице меня встретил сложенный вдвое, распечатанный конверт. Сунув его в карман комбинезона, я бегло обшарил компьютерный столик и, ничего там не найдя, вышел из лаборатории…
В коридоре я натолкнулся на одно весьма неприятное препятствие – десяток не в меру разожравшихся крыс, размером с крупную кошку. Проклятые твари! Едва я появился в коридоре, как все это мерзко попискивающее безумие бросилось на меня.
Повезло, что от лаборатории отошел недалеко и сумел вовремя ретироваться. Едва я успел захлопнуть дверь, как с той стороны раздался отвратительный скрип - крысы в исступлении царапали пластиковую дверь.
- Что б вас всех!.. - воздух с хрипом вырывался из легких. - Откуда только и взялись здесь...
Я скинул рюкзак, достал из него достопамятную цепь. Обмотав ее вокруг ладони, я размахнулся и несильно ударил по стеллажу.
- Так-то лучше, - тяжелая цепь с легкостью отбила от полки изрядный кусок пластика.
Вернув рюкзак на положенное место, я подошел к двери и прислушался - с той стороны было обманчиво тихо, будто все твари ушли... Осторожно приоткрыв дверь, высунулся в коридор.
Тихо, спокойно, темно.
На цыпочках, стараясь не создавать лишнего шума, я прошел весь путь от лаборатории к лестнице. И лишь тогда, когда моя правая нога коснулась первой ступени, за спиной раздался до дрожи знакомый писк.
Быстро обернувшись, я, не глядя, взмахнул цепью... Что-то громко чавкнуло, и на руку брызнуло мокрым. В ровном фонарном свете, я с отвращением разглядел дергавшуюся на полу крысу. Тяжелая цепь превратила ее голову в кашу, из которой торчали окровавленные обломки черепа.
Отряхнув руку, я медленно попятился назад - в темном коридоре нехорошо сверкали десятки глаз. Судя по раздававшемуся внизу шуму, товарки крысы без зазрения совести набросились на свежее мясо.
Приведя нервы в порядок и, попив водички, я вытащил из-за пазухи карту подземелий. Второй кружочек на карте располагался где-то между служебными помещениями и общей уборной, так что, засунув страхи куда подальше, я потопал вперед. Здесь коридор немного сужался. И запустение чувствовалось не в пример сильнее. Со стен свисали оборванные куски черного кабеля, из выломанных розеток и рубильников торчала паутина проводов. В воздухе стоял тяжелый затхлый запах. Нет, определенно в этом подземелье что-то происходит! Всего каких-то десять шагов назад, коридор не казался мне таким уж заброшенным и старым, а здесь… все было каким-то угнетенным. Вот, как раз это слово как нельзя лучше характеризует то, что открылось моему взору.
Я посветил фонарем под ноги – под тяжелыми ботинками неприятно похрустывало битое стекло. Здесь, почему-то, было холодней, нежели внизу или возле лифтовой платформы. Словно система кондиционирования все еще продолжала работать.
Дальше по коридору становилось светлее – в комнатках для персонала, невесть как уцелевшие лампы горели ровным, голубоватым светом. Я заглянул в одну из комнат – кровать аккуратно убрана, линолеум вымыт, а на ровном чистом столе стоит необычный светильник цилиндрической формы. Именно от него и исходило это призрачное свечение.
Я подошел к столу. Первое что бросилось в глаза – белый провод, выходящий из стены и идущий прямиком к светильнику.
- Холодный. – Я прикоснулся к пластиковому колпаку. – Жуть какая-то…
В шкафу висела пара белоснежных халатов, в каких обычно ходят доктора. Каждый халат был запаян в толстый полиэтиленовый пакет и пронумерован. Я снял один из них и посмотрел на нашивку на плече – на зеленом поле было вышито красными нитками: «Z-4». Помимо халата в набор входили толстые парусиновые бахилы и маска-респиратор как у зубного врача.
Немного подумав, я сунул халат в рюкзак и вышел из комнаты.
Минув уборные, я направился прямиком в столовую. Видимо штат подземного комплекса был не слишком большим – я насчитал всего пятнадцать стульев расставленных вокруг обеденных столов. В объемном холодильнике было полно сублимированной пищи самого подозрительного вида, а в большом морозильном контейнере, поделенном на отсеки покоились навек скованные льдом овощи. А в одном из шкафов я нашел даже несколько блоков отечественных сигарет и ящик растворимого кофе неизвестной марки.
Меня вновь одолели сомнения. Даже если это место покинули примерно полгода назад, хотя запустение, царящее кругом, говорило о том, что произошло это гораздо раньше, все нормальные продукты для повседневного использования должны были, давно испортится… Я поглядел на двери большой морозильной камеры. Странно, но почему-то холодильник и контейнер для овощей продолжали исправно работать, в то время как камера для мяса явно барахлила. Сквозь приоткрытые створки еще тянуло холодком, но лужи на полу и стойких запах портящегося мяса сомнений не оставляли.
- Теперь понятно, что крысы жрали… - буркнул я, уткнувшись носом в воротник. Меня окружали загадки, объяснения которым не найти, как не пыжься. Лучше оставить все это для более светлых голов.
Обшарив столовую, я вернулся в коридор. Цель была где-то рядом…
Следующая дверь, попавшаяся мне по пути, оказалась закрытой. Я прошел бы мимо нее, не задумываясь, коли б не крестик на карте. А так, подойдя к магнитному замку, вытащил телефон и быстренько нашел перечень цифровых кодировок. Несмотря на видимое отсутствие электричества – хотя на этот счет у меня уже появились некоторые сомнения!.. - сенсорная панель работала исправно. Из шести имеющихся номеров, для этого замка подходили только два – в остальных кодировках присутствовали и буквы, а на сенсорной панели в наличие имелись лишь цифры.
Я ввел первый пароль – где-то что-то пискнуло, но замок так и остался закрытым. Затем выругался и ввел второй – снова компьютерный писк и следующая за ним тишина.
- Дерьмо!
Не успел я сделать и шага, как над дверью тут же загорелась зеленая лампочка. Послышался щелчок и магнитный замок открылся. Я осторожно высунулся из-за угла. Перед моими глазами находился какой-то охранный пост: металлопластиковая будка, три кресла и пустой оружейный стеллаж.
Я зашел внутрь и осторожно уселся в кресло. С широкой панели на меня смотрели пять черных экранчиков. Под ними находился целый калейдоскоп из разноцветных кнопок и непонятных рычажков. Слева над головой была приколочена квадратная табличка – «Пункт Охраны».
Я посмотрел под стол. Радом с необычным системным блоком стол небольшой огнеупорный шкафчик. От блока к нему тянулось несколько проводов. Они уходили в некую хитроумную плату, располагающуюся с торцевой стороны шкафчика.
- Мне сегодня определенно везет… - с компьютерными замками я сталкивался и раньше, но тогда сами компьютеры работали нормально. А тут вроде как даже света нет. Хотя, некоторые лампочки по-прежнему горят…
Я, что называется «от фонаря», нажал несколько приглянувшихся клавиш и потянул один рычаг, – глухо. Оборвав провода, я поставил шкафчик на стол и вытащил свой набор инструментов. Замок не выглядел неприступным, и попытать счастья стоило.
Я провозился с проклятым шкафчиком достаточно долго, – от яростной борьбы с замком меня отвлек гнусный писк наручных часов. Электронные цифры показывали половину двенадцатого. Машина придет через полчаса и, если я не успею вовремя, шофер попросту свалит.
Двумя последними ударами я все-таки своротил проклятую крышку. В шкафчике лежала одинокая папка-скоросшиватель. Внутри находилось несколько больших листов с планами каких-то зданий.
Сунув папку в рюкзак, я быстро покинул охранный пункт.
Нужно было как можно скорее подниматься наверх, время поджимает, а мне еще через проклятый ангар перебираться… Пробегая мимо панели с рубильником, я со злости стукнул по ней кулаком. Стрельнул легкий электрический разряд и коридор залился ярким желтым светом. Прикрыв от неожиданности глаза, я долго и смачно матерился.
Когда легкий испуг схлынул, я, с долей сомнения, посмотрел на оставшуюся за спиной дверь. Ту самую, с маленьким смотровым окошком. Ведь именно она была отмечена на карте третьим кружком.
Осторожно ступая по широким кафельным плитам, я подошел к двери и, поднявшись на носках, посмотрел в окно.
Свет в комнате почему-то истерически моргал, словно кто-то с какой-то рекордной скоростью игрался выключателем. Глаза от этого мерцания нестерпимо резало и сквозь невольно проступившие слезы, я увидел какие-то странные, холодящие душу тени. Они метались по всей комнате, пригибаясь то влево, то вправо. Пропадали из виду, а потом появлялись снова. Меня затрясло, тело, словно сковал ледяной панцирь. В животе тоже стало холодно, будто мороженую рыбу проглотил. Я почувствовал, как ускоряется дыхание, начинают трястись руки.
Как раз в тот момент, когда паника достигла своего апогея, с той стороны к стеклу прильнуло лицо. Бледное, мертвенное бледное лицо, исполосованное синими прожилками. Широкие черные зрачки с красной поволокой бешено вращались…
Громко и истошно заорав, я попятился, рухнул на спину и нелепо задрал ноги кверху. В тут же секунду в дверь с той стороны сильно ударили. Затем ударили еще раз и еще, толстая сталь противно заскрипела. Куски штукатурки посыпались на меня…
Еще раз громко заорав, я перевернулся на живот и, пробежав несколько метров на четвереньках, подскочил и понесся к лифтовой платформе. Сзади громко вибрировала стальная дверь. От резонанса, разносившегося по коридорам, закладывало уши. Прочные стальные штыри крепления сгибались под ударами, крошили бетон. Какой бы хорошей не была сварка, но таких ударов ей не выдержать!
Только возле лестницы, я почувствовал, как мой ужин проситься назад. Негнущимися пальцами я вцепился в первую перекладину и быстро пополз на спасительный верх. Когда до конца оставалось две ступеньки, снизу послышался звонкий хлопок, треск, и грохот падающей двери.
С силой сжав зубы, я выбрался из шахты. Когда я уже выползал из бетонного колодца, внизу со светом уже происходило что-то неладное – он моргал так же быстро, как и в той мерзкой комнате…
Вылетев в цех, я быстро захлопнул маскировочную дверцу и припустил к выходу. Ночной воздух встретил меня насыщенным букетом запахов. После затхлого подземелья дышалось здесь на редкость легко и свободно. Звонко цепляя налокотниками стены и сдирая в кровь пальцы, я, со всем проворством, на которое был способен, скользил через узкий проход. Адреналин плескался в крови, в ушах бешено стучало. Я даже не чувствовал холодного ветра и ледяной крупы, что зло секла кожу на лице.
Взлетев по лестнице наверх, я на секунду замешкался у двери…
Воздух вскипел от яростного воя перемежаемого всхлипами и рыком. Не возможно было понять, сколько существо может издавать подобный звук – одно, или десяток. Как заправский герой дешевых боевиков я ногой вышиб хиленькую дверцу и, едва ли не кубарем, скатился в ангар…
Пикнули часы. Без пяти минут двенадцать.
Я несся через горы хлама, как лось во время гона несется через лес. Снося железные заторы и оставляя на острых конструкциях клочки одежды. Хоть убейте, не помню, как я выбрался из ангара! Просто следующая картинка, запечатлевшаяся в моем мозгу, была такой: приближающийся черный зев прохода в администрацию и две фигур с фонарями, стоявшие у самого входа. Мой разум был поглощен черной паникой, и я даже не думал о том, кто меня поджидает возле входа. Думаю, что даже вооруженный отряд вояк с собаками не огорчил бы меня в ту минуту…
Даже сквозь красную пелену страха, я удивился, узнав двух моих «коллег» – Артура и зубоскала-Толика. Последний держал наперевес какую-то мудреную модель дробовика с подствольным фонарем.
- Быстро в машину! – гаркнул Артур, едва я оказался рядом. – В городе ввели экстренное положение…
Я даже останавливаться и отвечать не стал. Просто пробежал мимо них и, оглашая тяжелым дыханием мрачные пустые коридоры, вылетел во внешний двор. Откуда-то из-за спины послышался сдавленный крик и четыре гулких выстрела. Когда я перебирался через рельсы, меня нагнали оба мужчины. На их лица было страшно смотреть.
- Это что за тобой гналось?! – пискнул Артур.
Я снова не стал отвечать, лишь немного поднажал. Мы вылетели к тому месту, где двумя часами ранее я начал свое чудовищное приключение. Вместо старых Жигулей, нас встретил новенький джип черного цвета. Возле машины нервно курили двое совершенно незнакомых мне людей. У одного из них я заметил в руках милицейскую версию автомата «Калашников».
- Валим отсюда, к хренам собачим! – выпалил Толик, едва мы очутились возле машины.
Незнакомцев упрашивать долго не пришлось, мы впрыгнули в джип, и водитель вжал педаль газа в пол…
Мерзкий завод остался за спиной.
Сглотнув сухой комок в горле, я откинулся в удобном кресле. Руки по-прежнему тряслись, а сердце так и норовило проломить грудную клетку…
- Что стряслось? – один из незнакомцев повернулся к нам.
Думаю, наши бледные лица были красноречивее любых слов. Толик так и не отважился отпустить дробовик, он вцепился в него как черт в грешную душу.
- Даже не спрашивай! – Артур трясущимися пальцами достал из кармана зажигалку и пачку сигарет. – Все равно не объясню. Может быть, он…
На меня уставилась пара глаз. Очень любопытных глаз.
- Ни хрена я вам не смогу объяснить! Сам ничего не понимаю. Но там внизу была какая-то гадость. Что-то настолько злобное и чужое нам, что до сих пор дрожь колотит. Я как увидел, чуть в штаны не навалил…
- Смельчак, а? – незнакомец улыбнулся и легонько толкнул локтем водителя. – Я тоже как-то шкафа под покрывалом испугался. Было дело, да… Только мне тогда лет восемь стукнуло.
- Слушай, ты умник, - зло прошипел Толик, - если такой смельчак – выходи! Пойди, посмотри, как там сейчас на заводе, а? Мы тебя пока здесь подождем, в сторонке. А когда вернешься, тебя ещё и дебильными вопросами развлекать начнем. Макс, ты ведь наш охранник? Вот и охраняй, а не капай на мозги!
- Да ладно, расслабься! – кисло улыбнулся незнакомец, и отвернулся. – Я ж не со зла.
За окном проносились дома, магазинчики, по дороге неслись другие машины… Куда-то спешили люди.
- Что за остряк? – тихо шепнул я Артуру.
- Личная охрана Борисыча, - ответил он. – Как только тревогу бить начали, начальник сразу нас к тебе на помощь послал. Мы вовремя?
- Ага, - я отрешенно кивнул. – А что в городе стряслось?
- Говорят, что плановые учения, с тревогой и прочими прелестями. Но это все брехня, на самом деле в закрытой части города нечисто! Наши информаторы…
Где-то в небе раздался грозный рокот. Я опустил окно и высунулся наружу. По ночному небу, шумно работая винтами, летела большая железная птица. Вертолет был не гражданским, военным. Три мощных прожектора били куда-то вдаль, скорее всего именно в район закрытой части города.
- Вертушка? – толкнул меня в бок Артур. – Смотри, и не боятся ночью летать…
Вновь взвыла сигнальная сирена. Густой, насыщенный звук плыл над городом. Он заходил в квартиры, в те же самые магазинчики, машины, что проносились мимо нас. Звук сирены заполнял собой все свободное пространство, заставляя людей выскакивать из домов и, прижимая к груди все самое ценное, бежать к бомбоубежищам и укрытиям.
Извиваясь как червь, я вылез из комбинезона и одел заботливо приготовленную Артуром куртку.
- Мы куда? – спросил я у водителя.
- В офис, - отмахнулся тот.
Мимо нас несколько раз проносились военные кортежи. Все они направлялись туда же – к закрытой части города. Аврал был на лицо, так что мне даже становилось немного волнительно от этой всеобщей истерии. Конечно, плановые учения далеко не так редки в Н, но эти явно была не обычной. Мы свернули с пустой дороги в сторону жилых массивов. Гроздья черных окон смотрели на меня своими мрачными глазницами. Лишь в нескольких квартирах горел не выключенный хозяевами свет.
Из знакомого двора один за другим вылетели три «Пазика» с занавешенными окнами. Эвакуация населения подходила к концу, скоро бронированные двери бомбоубежищ захлопнуться и на улицах останутся только военные… а может, и не только.
Подкатив к подъезду, мы наткнулись на одну небольшую преграду – по двору расхаживала парочка вооруженных солдат с наплечными фонарями. Водитель матюгнулся, но двигатель глушить не стал. Как и ожидалось, военные сразу заметили нас; один из них ткнул пальцем в сторону машины.
- Кажется, у нас проблемы, – сказал Толик. Он заметно нервничал, его пальцы отчаянно мяли сигарету.
- Двигатель заглуши, - посоветовал водителю Артур, но было уже поздно.
Солдаты быстрым шагом подошли к нашей машине, и один из них постучал в окно. Водитель нажал на кнопку стеклоподъемника.
- В городе объявлена учебная тревога, - проговорил заученную фразу солдат; судя по лычкам на погонах – сержант. – Гражданские лица обязаны укрыться в специальных бомбоубежищах по месту прописки…
- Один момент, начальник! – водитель выудил из-за пазухи красную корочку. – Человека одного дождемся и уедем.
- У вас полчаса, - солдат, как бы невзначай, погладил автомат. – Есть приказ, согласно которому каждый вышедший на улицу после третьей сирены – должен быть немедленно задержан.
Минут через десять из подъезда вышел Аркадий Борисович. Не торопясь, вразвалочку, он подошел к машине. Сидевший впереди охранник открыл дверь и вышел на улицу. Борисыч уселся на его место.
- Ну, Александр, достал документы? – он повернулся в салон.
- Нет, - я покачал головой. – Зато достал несколько других интересных вещей…
Я вытащил из рюкзака халат, скоросшиватель и то письмо из лаборатории. Начальник довольно кивнул и протянул мне пластиковую карту.
- Сойдет, - странно, но он даже торговаться не стал. – На карте остаток обещанного, плюс небольшой презент. Как тебе на Фединском заводе? Мои люди говорят, что когда-то там эксперименты над животными ставили.
- Страшно, - честно ответил я. – Слишком страшно, для того чтобы быть правдой…
- Ха, знал бы ты, что сейчас твориться там! – начальник махнул рукой в сторону востока. – Мой информатор…
Рассказ Аркадия Борисовича прервала звонкая сигнальная трель. А следом за ней накатил густой пулеметный рокот. Две минуты дьявольской музыки закончились громким взрывом. Я почувствовал, как дрогнула земля, и услышал, как дребезжат стекла в девятиэтажке.
Солдаты на площадке встрепенулись. Было видно, как один из них схватил рацию, что-то быстро спросил. Второй тем времен нервно расхаживал взад-вперед, то и дело, оглядываясь на напарника.
- Хреново дело, да? – водитель нервно заерзал в кресле.
- Солдаты идут к нам! - зло прошептал Артур.
Я обернулся. Две фигуры в полевой форме быстро надвигались на машину. Один из них забросил автомат за спину и, пойдя к машине, бесцеремонно распахнул дверь.
- Мы вынуждены попросить вас немедленно отправиться в ближайшее укрытие! – срывающимся голосом проговорил солдат. – В противном случае власти снимают с себя ответственность за ваши жизни…
- Мы уже уезжаем, командир, - ответил Аркадий Борисович. – Спасибо за заботу.
Стоявший на улице охранник втиснулся на заднее сиденье. Водитель дал газу, джип тут же сорвался с места.
- Куда едем? – спросил я.
- Ты же слышал: в бомбоубежище, - буркнул начальник. – Видимо, у военных что-то пошло не так. И лично я жизнью рисковать не собираюсь.
Я с ним был полностью солидарен. Не хватало еще сложить голову из-за раззяв-военных, что проморгали очередной прорыв! Нет, рисковать собственной жизнью я привык только за приличное вознаграждение.
- Паспорт! – гостеприимно рявкнул усатый капитан.
Мы стояли возле незаметной жестяной двери, которая вела в обшарпанное, полуподвальное помещение. Сверху на нас таращилось неусыпное око видеокамеры.
- Вот, - наш начальник протянул капитану белый конверт.
- Вечно кто-то опаздывает… - пробурчал военный, нехотя отпирая дверь.
За дверью находилась холодная бетонная комната с одинокой круглой дверью в правой стене. В комнате не было мебели, зато были пятеро вооруженных солдат.
Один из них – старлей, – быстро набрал на электронном табло код. Сухо щелкнули магнитные замки, и дверь чуть подалась вперед.
- Входите, - скомандовал офицер. – Одеяла, воду и пайки получите в конце коридора. Не задерживайтесь! На улицу никого не выпускаем…
Мы нырнули в непривычный круглый проход.
Спуск вниз занял не больше двух минут. В коридоре было светло, душно, и очень многолюдно. Воздух гудел от множества голосов. Я попытался уловить суть разговора, но Артур сильно дернул меня за рукав и указал вперед. Там, за широким письменным столом, сидел толстый лысый мужичок в новенькой полевке. Он склонился над большим журналом и что-то сосредоточенно в него записывал. На его синей ручке был искусно выдавлен герб: двуглавый орел с автоматом в одной лапе, и пистолетом в другой. На одной голове была нахлобучена бескозырка, а на второй – берет цвета неба. Меня улыбнула эта шутка, хоть и стало немного обидно за герб великой державы.
Мы подошли к столу. Военный поднял на нас глаза:
- Новенькие? – и, не дожидаясь ответа, указал на гору хлама возле стены. – Вон там возьмете по одеялу…
Он нырнул под стол и по очереди вытащил четыре коробочки из зелёного пластика, поделенные на неровные секции.
- Это ваши пайки. И не жрите всё сразу! Бог знает, сколько продлиться кутерьма наверху, а припасов у нас маловато…
Я бросил одеяло на пол в самом дальнем углу большого зала. Отсюда хорошо видно весь бункер, к тому же людей рядом со мной не оказалось. Здесь можно было спокойно подумать, разложить всё по полочкам.
Большой зал был разделён на сектора четырьмя стенами из железобетона, во всех толпились перепуганные люди. Вокруг них были разбросаны вещи, домашний скарб, пустые бутылки и окурки. Под потолком бурлило настоящее море из дыма; даже мощная вытяжка не справлялась с последствиями людских нервов… Я привалился к стене и закрыл глаза. Усталость расползалась по телу. Еще сегодня утром я относился к байкам о закрытой части города, как к чему-то далекому, опасному, но чертовски привлекательному. Способному впрыснуть в кровь хорошую дозу адреналина и насыпать в карман горсть монет. Всё это рухнуло в тот момент, когда я осознал что безопасность – штука весьма относительная. Сегодня всё хорошо, но что случиться завтра? Ведь в шаге от нас существует нечто такое, о чем большинство людей даже не догадывается. А что будет, если однажды наши миры соприкоснуться? Помню, как леденящий душу страх накатил волной.
- Выпьешь? – голос Артура вторгся в мир моих темных грез.
Я принял из его рук серебряную фляжку и сделал глоток. Обжигающее горло зелье немного встряхнуло меня, согнало сон. Черные мысли выпорхнули подобно испуганным птицам, настроение стало заметно лучше.
- Какие новости? – я кивнул в сторону начальника. Он вежливо разговаривал с каким-то мужчиной профессорской внешности.
- Говорят, что-то вырвалось из армейского оцепления, - прошептал Артур. – Военные стянули все свои силы к восточному кордону.
- Скверно, - я покачал головой и сделал еще один живительный глоток. – Если они не остановят прорыв может случиться непоправимое.
- Этот прорыв они уже остановили, - улыбнулся мой собеседник. – За весь путь от офиса до бункера мы не услышали ни стрельбы, ни взрывов.
Он на мгновение замолчал. Затем поднял глаза и внимательно посмотрел на меня:
- Что ты видел там, под заводом?
Я задумался. Все пережитое попахивало сумасшествием…
- Там была старая военная база… а может и не военная. Не знаю, но похоже на огромную лабораторию. Но там точно проводились какие-то непонятные эксперименты. В этом-то я уверен. А вот о том, что у них получилось можно только догадываться.
- Как ты думаешь, - Артур выпустил в потолок толстое кольцо табачного дыма, - на чём, или на ком, они ставили опыты?
Я повернулся к нему. Мое лицо горело от спиртного, но лоб вновь покрывала холодная испарина.
- Над тем, что прячется от нас за военным кордоном… нет, отчего прячемся мы.
Солнце светило непривычно ярко. Словно сейчас не середина осени, а поздняя весна.
Люди выходили из бункера с опаской, оглядывались по сторонам, обменивались натянутыми улыбками . Где-то по-прежнему рокотали вертолетные винты, мощно ревели военные машины. Многие люди доставали мобильники, звонили родственникам и друзьям укрывшимися в других бомбоубежищах. Какая-то парочка обнималась под корявой ивой, молодая мать в сторонке баюкала грудного ребенка. Группа мужиков у криво припаркованной машины на тротуаре вслух размышляли насчет того, где бы в такой час и после таких событий раздобыть бутылочку-другую пивка, а то и чего покрепче…
Вдруг по толпе пробежал испуганный шепот. Кто-то громко закричал, невысокий паренек в бейсболке указывал пальцем на небо. Многие горожане пытались залезть повыше и рассмотреть, что же произошло там, на восточной окраине города.
Я отошел от своих спутников и вбежал на старую железную горку с решетчатой верхушкой-клоуном. Впрочем, даже с земли можно было заметить три черных столба жирного дыма, что взвивались над городом. Дым сбивался в огромную тучу, и ветер, словно не касался ее. Туча висела неподвижно, медленно, но уверенно разрастаясь.
- Ого, ничего себе! – присвистнул Толик, когда мы вновь уселись в джип. – А они славно повеселились ночью! Корпоратив удался военным на славу.
- Тебе до дома далеко? – начальник повернулся ко мне.
- Не очень.
- Сам дойдешь?
- Без проблем, - я улыбнулся. – Будет еще какая-нибудь работа – я всегда готов. Только по Фединскому заводу меня не подписывайте больше. Не мой профиль. Тут вам только опытный экзорцист поможет.
Распрощавшись со всеми, я вышел из машины.
Погода стояла солнечная, на небе не было ни одной, даже самой маленькой тучки… Кроме той раковой опухоли над закрытой частью города. Пройтись по свежему воздуху одно удовольствие, особенно когда в твоем кармане лежит пластиковая карта с солидной суммой на счету. Я чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся дымом. Скорее всего военные уже зачистили город, раз нам разрешили вернутся в квартиры и дома, но у меня оставались небольшие сомнения насчет завода…
Спрятав руки в карманы, я брел по тротуару. По обе стороны улицы двигались настоящие людские потоки. Все спешили поскорее добраться домой и усесться перед телевизором. Местные новости сегодня получат самую высокую аудиторию со времен начала вещания. Так что промывка мозгов намечается знатная!
Мимо нас, протяжно воя сиренами, понеслись две пожарные машины. Следом за ними тарахтел старый милицейский «Жигуль» - это сопровождение. Я свернул на улицу Маркса и, неспешно лавируя между бредущими горожанами, потопал к своей высотке.
Во дворе моего дома набирал обороты стихийный митинг. Статная женщина лет пятидесяти с небольшим стояла в центре детской футбольной площадки и зычным голосом партийного работника клеймила правительство и предлагала сегодня же начать сбор денег на установку железных дверей во всех подъездах нашего дома.
Я молча обогнул площадку и направился к подъезду. Но, поднявшись по ступенькам, застыл у входа в темный тамбур. Пальцы сами нащупали в кармане зажигалку. Неверный огонек отбрасывал на стены мрачные блики. Когда жидкий сумрак, царивший на площадке перед лифтом, окружил меня, я подумал, что железные двери не такая уж и бесполезная вещь, как показалось мне вначале.
Преодолевая нервную дрожь, я нажал на кнопку вызова лифта – слава богу, что был он на первом этаже, а не на девятом, иначе меня точно бы удар хватил. Когда двери сомкнулись, я прислонился спиной к стене и устало закрыл глаза. Голос мой звучал будто из-за стены:
- Кажется, у меня развивается паранойя!
Глава третья:
«Пробуждение»
Этой ночью я спал как убитый. Мне снилось синее небо, океаны прозрачной голубой воды и прекрасное золотое сияние, что лилось в наш мир с небес…
Внезапно сияние растаяло, небеса затянуло черной дымкой, и кто-то вышвырнул меня из прекрасного мира сновидений в наш - блеклый и грязный. Я сел в кровати и протер глаза. В комнате было темно. Я готов поклясться, что когда засыпал, оставил включенным и телевизор и свет в коридоре… Но сейчас во всей квартире стояла глухая темень. Соскочив с кровати, я подбежал к окну и рывком раздвинул шторы. Из груди вырвался облегченный вздох – света не было во всём районе. К плановым отключениям электричества наш народ давно приучен, так что ничего удивительного в темных окнах и улицах не было. По дороге пронеслась одинокая машина на приличной скорости, где-то в стороне мелькала цветная иллюминация.
Я поднял трубку с тумбочки и посмотрел на дисплей – 5:30. Практически утро… Странно, но электронная антенка говорила мне о том, что связи нет. Встряхнув мобильник, я набрал номер своего домашнего телефона – глухо, даже гудков не было.
- Двадцать первый век на дворе! - зло проговорил я в темноту.
Быстро открыв окно, я по пояс высунулся наружу, хотелось рассмотреть, что твориться в соседнем районе. Там было так же темно и неуютно, как и у нас. Вдобавок ко всему, оказалось, что то мерцание, которое я вначале принял за иллюминацию, на самом деле было мигалкой на крыше милицейской машины. Дорога казалась теперь непривычно пустой, лишь где-то далеко истошно рычал двигатель.
Я закрыл окно и задернул штору. Волнение продолжало нарастать, словно то семя страха, что посеялось во мне после визита на завод, давало всходы. И тут воздух разорвал мощный взрыв, от которого задребезжало всё стекло, что было в моей квартире. Второй раз за последние два дня я услышал, как громко стрекочет стационарный пулемет. Страшная штука! Воздух от него вибрирует как огромная мембрана…
Мои мысли метались как звери в клетке. Не мог же я проспать всеобщую тревогу? Конечно же, не мог. Серена ревет как раненый медведь! Я быстрым шагом направился в коридор. Спешно натянул штаны, кофту, и надел легкую спортивную куртку. Взяв с подставки большой фонарь, я повернул ключ и дернул ручку…
В тамбуре было темно, тихо и страшно.
Двери в квартиры моих соседей оказались распахнуты настежь, на полу валялись какие-то вещи, обрывки бумаг прилипли к чему-то мокрому…
Я покрепче сжал фонарь в руке. Он был большим, тяжелым; таким и по башке можно дать при случае. Подойдя к лестнице, я на мгновение замер. Сейчас выходить на улицу крайне опасно, как ни крути. Мало того, что меня могут обвинить в мародерстве, так я еще и не знаю, кто заправляет на улицах! Может быть, военный кордон пал?.. От этой мысли стало совсем неприятно и гадко.
Собрав волю в кулак, я ступил на первую ступеньку ведущую вниз.
Мои шаги эхом разносились по лестничной клетке; стучась как резиновый мячик о стены, эхо уносилось куда-то вниз и умирало в густом мраке. Оранжевый кружок фонарного света, время, от времени прерываясь, освещал ползущие вниз ступеньки. Меня серьезно напрягал тот факт, что фонарь мог в любой момент отдать концы, оставив меня во власти ночи. Но вскоре выяснилась одна подозрительная деталь: фонарь моргал лишь в самых темных уголках лестничных пролетов, где сумрак больше походил на плотную ткань; становился осязаемым, что ли. Особенно плотной тьма казалась на небольшой площадке между лифтом и лестничной клеткой. И так на каждом пролете.
На третьем этаже я с радостью для себя отметил, что небо немного прояснилось, и на востоке потихоньку проступают розоватые пятна. Приходилось вставать на носочки, чтобы дотянуться до маленького прямоугольного окошка с выбитым стеклом. С улицы почему-то тянуло теплом, словно сейчас не ранее осеннее утро, а погожий майский денёк.
- Слава Богу, - выдохнул я, когда спустился на первый этаж. Сердце продолжало, бешено колотиться, лоб и щеки покрывала нездоровая испарина.
Я огляделся. На кафельном полу было навалено множество тряпья, снова какие-то бумажки, пустые бутылки. Возле лифта кто-то бросил детскую коляску, рядом с ней лежал разбитый и растоптанный ноутбук.
Я вышел на улицу. По мертвенно тихому дворику гулял неестественный теплый ветер. Он хлопал открытыми окнами, гнал по асфальту целлофановые кульки, конфетные обертки и пустые бутылки. Проверив на месте ли паспорт, я решил двинуться прямиком к той патрульной машине, огни которой по ошибке принял за иллюминацию. Вначале было немного волнительно от той мысли, что меня могут обвинить в мародерстве, но здравый смысл все-таки победил. Бог его знает, что произошло в городе этой ночью. Рисковать не хотелось совсем.
Внезапно потянуло холодом… а затем опять теплом. Это было уже за гранью, так как два ветра с двух противоположных сторон дуть не могут в принципе! Причем один из них нес сухое, как от печки, тепло, а второй хлестал ледяным бичом. Внезапно холодный ветер усилился, и его супостат сдался – из моего рта вырвалась струйка пара, стужа сомкнула свои объятия.
Ледяной ветер пробирал до костей. Я сунул озябшие руки в карманы. На улице светлело с каждым моим шагом, и фонарь теперь был не нужен. Слабенький свет, что падал с небес на землю, меня вполне устраивал. Выйдя из лабиринта дворов, я перебежал на другую сторону дороги. Длинная вереница закрытых магазинов заканчивалась небольшим супермаркетом работающим круглосуточно. Именно на его парковке и находился искомый автомобиль. Три разноцветные шашечки по-прежнему истерически моргали, бросая неровные блики на стены супермаркета, обшитые синим пластиком.
Я осторожно подошел к машине и заглянул в салон. Пусто.
- Дерьмо! - настроение мое ухудшилось.
Обернувшись к магазину, я с сомнением посмотрел на чуть приоткрытые двери. Внутри, судя по всему, было очень темно - окна заклеены цветастой рекламой колбас и соков, а электричество по-прежнему отсутствовало. Внутрь идти совсем не хотелось, подсознательно помня, что примерно в таких же ситуациях лишаются жизни самые бестолковые герои в малобюджетных фильмах ужасов.
Поборов неясное смятение, я вновь приблизился к милицейской машине. Открыв водительскую дверь, я уселся на продавленное сиденье и бегло осмотрел панель управления...
Через минуту улицу огласил заунывный вой серены. Но с каждым мгновением он становился всё слабей и, в конце концов, совсем заглох, ознаменовав свой конец каким-то старческим электронным покашливанием.
Выскочив из салона, я с надеждой посмотрел на двери ведущие в супермаркет. Но темный зал был по-прежнему тихим, безжизненным и пугающим.
- Да чтоб вас всех!.. - я опять уселся в водительское кресло.
Последующие несколько минут ушли на бесплодные попытки привести проклятую рацию в чувства; затем я принялся за радио - но все без толку. Волны принесли лишь шипение и непонятный треск.
Вновь накатил страх. Гадкий, липкий…
Решив, что, сидя на одном месте, ничего добьешься, я вылез из машины и быстрым шагом двинулся к близлежащему бомбоубежищу.
«Если была объявлена всеобщая тревога... - думал я тогда, - то люди должны были укрыться именно там».
Там - это в подземелье рядом со старой электростанцией. Минут десять ходьбы, не больше. У каждого района было свое бомбоубежище, и в Н таковых насчитывалось пять. В прошлый раз шеф зачем-то потащил нас в соседний район, а сейчас я направлялся в своё, законное.
Я шел по пустынным улицам безжизненного города, окруженный ореолом тишины. Солнечный свет с трудом пробивался из-за густых туч, слабо напоминая о том, что наступает утро. Бросив нервный взгляд в сторону закрытой части города, я передернул плечами. В той стороне над землей вставало непонятное марево, как над раскаленным песком в пустыне, и именно оттуда веяло недобрым теплом. Я даже порадовался колючему ветру, что трепал мои волосы.
Возле бомбоубежища меня встретил настоящий каскад из милицейских машин и военных джипов. На многих из них я, с холодком в сердце, заметил мощные пулеметы, развернутые в сторону старой подстанции. Людей нигде видно не было.
Сглотнув мерзкий комок в горле, я двинулся к спуску в убежище.
Лавируя между брошенной техникой, я во все глаза рассматривал горки гильз на земле, битые ампулы с замысловатыми медицинскими названиями, обрывки бинтов и куски ваты. На некоторых из них заметны нехорошие багровые пятна. Такие же пятна нередко встречались на земле; о том, что это такое, я старался не думать…
Волнение нарастало с новой силой. Разыгравшееся воображение подбрасывало в костер страха новые поленья. Образ закрытой части города настойчиво вырисовывался в моей голове.
«Неужели они прорвали кордон? – тревожные мысли били молотом. - Если да - то почему я не встретил ни одну из тварей...»
Возле толстой стальной двери я нащупал кнопку звонка... Тишина. Я поднял с пола какой-то металлический обломок и несколько раз ударил им по двери. В глубине коридоров раздался чуть слышный звон.
Потянулись долгие минуты ожидания. Несколько раз я слышал, как кто-то нервно топчется у двери... Терпение лопнуло.
- Да отоприте же, наконец, эту чертову дверь! - заорал я. - Здесь никого нет!
Из-за полуметра стали послышался испуганный возглас:
- Кто это?
- Горожанин я, - мой голос тоже слегка дрожал. - Я проспал тревогу... С кем я говорю, меня впустят или нет?
- С тобой говорит майор Стальский, - с той стороны наметилось явное оживление. - Как ты добрался до бункера? Они тебя не тронули? Почему ты не укрылся во время тревоги?..
- Стоп, стоп, стоп! - я попытался остановить словесный понос, обуявший майора. - Вначале пустите внутрь. Здесь, знаете ли, не так чтобы уютно.
Судя по всему, внутри кипел ожесточенный спор. Меня в бункере видеть не хотели. Понятно. Я бы сам хрен кого впустил в подобной ситуации…
- Слышь, ты, горожанин… ты еще живой там? - в голосе майора не было и намека на заботу.
- Живой, живой. Куда я денусь?
- Так вот, мы сейчас дверь откроем, но тебя внутрь не пустим! - в интонации появились угрожающие нотки. - Если выкинешь чего, тут же подстрелим. Вдруг ты оборотень?
- Кто? - я опешил. - Какой еще оборотень? Вы чего там такое курите, если крышу сносит?
- Шутит... Отойди на три шага назад! И руки к небу подыми. Да, да... Отпирай, мужики!
Замки глухо щелкнули и, туго скрипнув петлями, дверь распахнулась. Мне в лицо тут же уткнулся настоящий сноп света. Я словно ослеп.
- Куда руки тянешь? - гаркнул майор, когда я попытался прикрыть лицо. - Щас словишь маслину...
- Вы свету-то убавьте, - буркнул я. - Роговицу глаз сожжете, к чертям собачим.
Несколько минут меня рассматривали, как человека-слона в средневековом цирке. Потом раздался взволнованный возглас:
- Мужики, он вроде нормальный! Ну, не из этих…
- Ага, - поддержал крикуна еще кто-то, - вроде даже не подранный.
- Да нормальный я, нормальный, - в глаз плясали сотни маленьких солнц. Что за фонари у них такие?
Внезапно огни погасли, лишь какой-то солдат продолжал светить мне под ноги. Когда блики в глазах окончательно потускнели, я, наконец, смог разглядеть своих собеседников. Их было пятеро. Все в военной полевой форме, все с «калашами» и большими фонарями на плечах. Несмотря на грозный внешний вид, мужики выглядели изможденными. Лица заострившиеся, под глазами мешки висят; а сами глаза красные, воспаленные. Вперед выступил только один - как раз майор - усатый мужчина лет сорока с острым, как у лисицы лицом. Офицер нервно тискал рукоять пистолета, торчавшую из расстегнутой кобуры.
- Ты как дошел-то сюда? - удивленно спросил он. - Где твое оружие?
- Оружие? - удивился я и похлопал по карманам. - Нет у меня оружия. Только фонарь...
- Врет! - быстро гаркнул какой-то молодой, прыщавый солдат, - Нет ствола у него, да ещё и брешет, что фонарём пользовался!..
На меня тут же грозно взглянули три автоматных дула. Майор вытащил пистолет.
- Как оправдываться будешь? - спросил Стальский. - Всему городу известно, что свет уже дня три как не горит. Фонари лишь в бункере работают. Два шага в сторону и всё… А ты нам тут сказки рассказываешь. Идиотов нашел, да?
Последнюю фразу он выкрикнул мне в лицо. Но меня сейчас волновало другое...
- Сколько дней? - сдавленно спросил я.
- Три. - Сказал прыщавый солдат.
Я стоял молча. В голове бешено вертелся калейдоскоп мыслей. Три дня? Но как? Не мог же я проспать три дня и не услышать тревогу?..
- Чего заткнулся? - майор грубо пихнул меня в плечо.
- Я... не знаю. Я проснулся... а вокруг всё это. Поверьте, я не вру! Ей-богу не знаю, что происходит!
- Слабо вериться, - подал голос третий солдат. - Давайте заберем его с собой? Посадим под замок, да посмотрим, что ночью будет? Если буянить станет – застрелим, и делу конец.
На том они и порешили.
Я шел по длинному коридору, а два холодных ствола смотрели мне в затылок. Обострившимся обонянием, я чуял запах оружейного масла. Чуял легкий запах пороха, что всё еще витал в коридорах. Серые стены мелькали по сторонам, но я упорно смотрел себе под ноги, не дай Бог споткнуться! Эти люди на взводе, нервы зашкаливают. А любое резкое движение под дулом автомата чревато простреленной головой…
Мы дошли до недлинной железной лестницы. Мои конвоиры остановились. Слева от нас змеились толстые, оббитые изоляцией трубы, над головой шумно работала вытяжка. Воздух здесь был сырым и затхлым. Сильно пахло плесенью.
- Борисенко, Тарасевич! Вы - первые. Затем этот... - майор кивнул на меня. - Потом мы втроем.
Внизу было несколько прохладней. Где-то поблизости работали генераторы, шумно стучали поршни. Здесь внизу я не был ни разу. Обычно при учебных тревогах - а других до этой недели не было, - люди отсиживали положенные сорок минут в верхнем коридоре. Но сейчас мы спускались на нижний уровень.
Меня быстро вели сквозь десятки подземных залов, в которых ютились испуганные люди. Повсюду горели свечи, старые масляные лампы. От вида этих мрачных холодных помещений, накатывало ощущение какой-то средневековщины.
«Вот так, - думал я, глядя на какое-то семейство, что забилось в угол, - лиши человека электричества, света, связи - и сотни лет эволюции в унитаз...»
Меня заперли в маленькой пыльной комнатенке, где-то между уборными и душевыми. Скорее всего, раньше здесь хранились швабры, моющие средства и прочая ерунда, о чем свидетельствовал мощный запах хлорки. Зато теперь тут предстояло храниться мне... Военные отобрали паспорт, фонарь, нож, и бесполезный мобильный телефон. Вместо этого выдали старый спальник, шерстяное одеяло угрюмого серого цвета и бутылку пресной воды.
- А пожрать, ничего нет? - спросил я, когда майор уже собирался выходить из комнатки. - В животе урчит...
- Человечины не держим, - буркнул он. - Я сейчас полковнику доложу о твоей поимке. Вот с ним и будешь про еду разговаривать. А пока, отдыхай. Горожанин.
Он захлопнул дверь. Было слышно, как ключ трижды поворачивается в скважине...
Я лег на спальник, подоткнул одеяло под голову и уставился в темный потолок. Губы расползлись в кислой, полной сарказма улыбке.
- Ну, по крайней мере, я не один, и не на улице! - но эта мысль почему-то не казалось такой уж радужной.
Глава четвертая:
«В подземелье»
Не знаю, сколько времени я провел взаперти. Сидя в темном помещении, как-то быстро теряешь связь с окружающим миром. Зато появляется огромный простор для размышлений: «О Бренности Всего Сущего…» Но таким занудством я вас загружать не буду.
По-прошествии какого-то времени я услышал, как к двери приближается группа людей. Их голоса гулко разносились по коридору.
- Эй, ты! – послышалось из-за двери. – Подойди к порогу!
Я встал напротив небольшого окошка. Снаружи брякнул замочек, и заслонка отползла в сторону. Вновь по глазам больно резанул фонарный свет…
- Да что ж вы творите, изверги?! – громыхнул я. – Ослепить меня решили, что ли?
- Еще не обернулся, - констатировал кто-то с той стороны.
- Да, пока держится, - подтвердил второй голос. Сухой, будто надтреснутый. – Александр, как я понимаю?
- Ага, это я… - мой голос сочился сарказмом.
- Видите, полковник? О чём и говорю, - послышался знакомый голос майора. – Человек он.
- Привет, Стальский, - криво улыбнулся я. – Как дела?
За дверью раздался тихий шепот. Видимо обсуждали мое будущее…
- Отойдите к стене, - скомандовали с той стороны. – Когда откроется дверь, не вздумайте шевелиться! По закону военного времени мы имели право расстрелять вас еще на входе, и никто с нас не спросил бы!
- Понятно, - буркнул я. – Отхожу.
За спиной щелкнул большой замок, бухнул затвор, и дверь тихо отворилась. Лязгнул, предупреждая, автоматный затвор. Мои ладони вспотели.
- Стой спокойно и не дергайся, - судя по всему, этот голос принадлежал полковнику. - Сейчас тебя осмотрит наш доктор.
Послышались осторожные шаги.
- Спокойно, молодой человек, - как я и предполагал, обладателем надтреснутого голоса и был пресловутый доктор. – Если осмотр не выявит у вас патологий, вас отпустят…
- На улицу, что ли? – деланно удивился я.
- Упаси Бог! – я услышал, как что-то тихо стукнуло в пол. – Можете повернуться.
Передо мной стоял невысокий мужчина лет пятидесяти. На нем был забавный белый чепчик, длиннополый халат, круглые очки и белый респиратор на шее. Доктор до боли в сердце напоминал мне Айболита.
- Здрасти, - кивнул я, отмечая про себя трех вооруженных мужчин возле двери.
Мне никто не ответил. Лишь полковник, высоченный широкий мужчина с коротким ежиком седых волос на голове, недовольно поглядывал на меня. Доктор судорожно копался в небольшом чемоданчике, расставляя на полу какие-то ампулы. Возле его ног лежал странный пистолет-инъектор. Доктор вставил в него какую-то ампулу с густой бесцветной жидкостью внутри.
- Закатите рукав, - деловито бросил он мне. – Укол не причинит вам вреда… если вы человек. Боитесь?
- Да нет, - я скинул куртку. – Колите на здоровье.
Укол и вправду был совсем не больным, лишь немного зудела кожа.
- Он в полном порядке, - констатировал Айболит. – Можете отпускать.
Он собрал свой чемоданчик и вышел из комнаты. Я ухмыльнулся, двинулся, было, следом, но…
- Не так быстро! – два ствола остановили меня за шаг до двери. Полковник зло посмотрел мне в глаза. – Теперь ты кое-что объяснишь нам.
- Внимательно слушаю. – Сухо ответил я.
- Во-первых, как тебе удалось три дня продержаться наверху? Во-вторых – что это такое? – полковник вынул из кармана мой серебряный нож. Он был запаян в полиэтиленовый пакет, а на ручке болталась бирка.
Дьявол! И с чего их так заинтересовал мой нож? Нужно было его дома оставить… или спрятать по дороге. Теперь вот выкручивайся.
- Это не мое! – я покачал головой.
- Врешь, - уверенно заявил полковник. – Его у тебя изъяли вместе с остальными личными вещами… И ты не ответил на мой первый вопрос.
- Я проспал. – Со стороны это звучало просто глупо.
- Все три дня?
- Да. Я проснулся сегодня утром. Один, в темноте. Вышел на пустую улицу, подошел к патрульной машине – там никого не было. Затем двинул сюда.
- Ладно, - махнул рукой седовласый полковник. Его иссеченное морщинами лицо выражало неудовлетворение. – Предположим, что мы тебе поверили. Но что ты скажешь про нож? Почему он из серебра?
- Это подарок. Нож-то сувенирный, мне его любимая девушка на день рождения подарила, - соврал я. – Да и не серебренный он совсем, а с напылением. Но всё равно нож очень дорог мне, потому с собой и взял.
Полковник выразительно посмотрел на Стальского. Тот едва заметно кивнул. Оба гадко улыбнулись.
Как оказалось, отсидка в маленькой каморке была далеко не самым скверным время препровождением. Но этого факта я тогда не знал и воспринял свое освобождение с ошибочным оптимизмом.
- Рожей в стену! - рявкнул Стальский. - Сейчас мы отведем тебя в штаб, получишь кое-какие инструкции.
Вот эти вот «инструкции» мне совершенно не понравились. Я бы даже сказал, неслабо напугали. Но спорить с вооруженными солдатами было верхом неосмотрительности, и я покорно двинулся по мрачным коридорам. Чем ниже мы спускались, тем отчетливей я чувствовал, как на меня давит масса бетона и земли над головой. Убежище было огромным, глубоким и донельзя неуютным. Воздух был тяжелым, на языке чувствовался отвратительный привкус прелого, - будто сжевал сырой гриб. Спустившись на один уровень вниз, мы перешли с лестницы в узкий, душный коридорчик. Лестница, делая крутой поворот, уходила глубже в землю. Там, судя по вывеске, хранились продукты и вещи.
- Почти пришли, - скучающим голосом сообщил мне майор. Полковник всю дорогу шел молча, словно с головой погрузился в раздумья.
Внезапно на нашем пути, словно из небытия, появилась тяжелая стальная дверь. Неновая, но с виду довольно прочная. Полковник сунул руку в карман и вытащил оттуда целую связку магнитных ключей. Сунув один из них в специальный разъем, полковник пробежался пальцами по цифрам. Где-то клацнуло, послышался шум работающего механизма, и дверь медленно распахнулась.
Я нервно сглотнул – из дверного проема, на нас грозно и весело смотрело черное жерло пулемета на подвижной платформе.
- Девять с половиной и три четверти! - быстро проговорил полковник.
- Пароль верный, - только тогда я заметил бледного солдата, что сидел на небольшом железном стульчике сбоку пулемета. Я мысленно порадовался за строителей убежища - хитро придумано, ничего не скажешь!
Мы обогнули железного гиганта и нырнули в едва заметный проход. Штаб представлял собой четыре комнаты, расставленные по принципу «паровозиком». В первых двух комнатенках стояли допотопные пружинные кровати. Причем из двух десятков застелены было только девять. Рядом с кроватями располагались невысокие шкафчики.
- Вас так мало? - я не смог сдержать удивления.
Полковник остановился, неопределенно хмыкнул и снова пошел вперёд. Когда он скрылся за очередной дверью, какой-то солдат зло ткнул меня прикладом в спину.
- Держи свой поганый рот на замке! - зло прошипел он над самым ухом.
Это было грубо. Невежливо, и грубо. Я слегка обернулся чтобы рассмотреть конвоира - молодой, глаза горят, губы слились в одну тонкую линию. Он был перепуган до поросячьего визга, хотел отыграться за свой страх на мне.
- Интересно, а без автомата ты такой же смелый? - вполне дружелюбно, но с долей сарказма в голосе спросил я.
Я видел, как вспыхнуло лицо солдата, он уже открыл, было, рот, но тут в комнату вошел приотставший майор.
- Перерыв себе устроили? Чего стоите, пошли вперед!
Молодой солдат нервно дернул щекой, но сдержался. Из второй спальни мы перешли в какую-то подземную радиорубку. Здесь повсюду громоздились телефоны, мобильные и портативные рации с потолка и стен свисали толстые шнуры и провода. Возле большого прямоугольного стола на стену был приколот подробный план города. На некоторых участках карты что-то было помечено голубыми и красными фишками. Над картой безвольно висела настенная лампа.
- Куда уставился? - недовольно спросил майор.
- Изучаю план города, - отмахнулся я. - Вдруг, сваливать придется?
- Это вряд ли! - голос Стальского отдавал обреченностью.
В который уже раз я почувствовал, как дрожат мои пальцы. Хоть я и знал, что ни разу не сталкивался с военными патрулями, а на душе все равно стало неимоверно гадко и противно... А вдруг у них действительно против меня что-то есть? За незаконное проникновение на закрытый объект можно надолго прописаться в стенах местных казематов. А вот там мне точно делать нечего...
- Заходи! - буркнул майор и быстро прошествовал в последнюю комнату.
Главным убранством здесь были подвесные шкафчики и полки. Я машинально насчитал шесть рядов. На полках чего только не было: от старых советских папок и пожелтевших от времени бумаг, до узлов с военной формой и запечатанных пайков иностранного легиона. В самом углу, один на другом, лежали три деревянных ящика темно-зеленого цвета. В середке комнатушки стоял круглый письменный стол, а рядом с ним несколько стульев. За столом сидел уже знакомый мне доктор-Айболит. Сдвинув на самый кончик носа круглые очки, он, с каким-то дурашливым выражением на лице, рассматривал два исписанных листа.
- Занимательно... - шептал он, будто не замечая нас, - просто колоссально! Столько лет эволюции, столько открытий, а тут...
- Доктор! - прикрикнул на Айболита полковник. – Мы пришли.
Тот вздрогнул, тряхнул головой и попытался сфокусировать свое внимание на нас.
- Да-да, я вижу, это вы, - пробормотал он. Затем поправил очки и посмотрел на меня.
- Здрасти, - я вежливо кивнул. - Извините, если помешали.
Доктор непонимающе взглянул на майора. Тот скривился.
- Он у нас шутник-затейник, - пояснил Стальский. - Веселый очень. Видимо, оттого что любит шастать там, где не положено и брать то, что ему не принадлежит.
Когда майор произносил последнюю фразу, я постарался придать лицу отрешенное выражение. Судя по блеснувшим глазам полковника – вышло у меня хреново. Ну и ладно, не очень-то и старался.
Майор кивнул конвоирам на дверь и оба солдата тут же поспешили выйти.
Когда офицеры расселись, я тоже, без обиняков, умостился на стуле. Они рассматривали меня, как какое-то редкое животное, особенно любопытно зыркал гадкий Айболит.
- Не буду ломать комедию - мы знаем, кто ты такой, и чем зарабатываешь на жизнь, - полковник говорил медленно, негромко, с расстановкой. - Что на это скажешь?
- А что я вам еще сказать могу? - голос мой заметно вибрировал. – Раз уж и так все знаете.
- Ну, мог спросить, к примеру, чего мы от тебя хотим или откуда узнали, что ты: редкий проходимец и вор.
- Я - вор? У вас тут совсем крышу по сносило... На воздухе надо чаще бывать, а то сами знаете: кислородное голодание там... и всякое прочее. У кого хочешь мозги набекрень...
- А кто ты тогда, если не вор и не расхититель государственного имущества? – удивился Стальский.
- Бард-песенник,- брякнул я, но потом снисходительно улыбнулся. – Горожанин я, мирный. К тому же, временно безработный. Но, уверяю вас, вором я никогда не был. И не буду!
Полковник нервно барабанил пальцами по крышке стола. Его лоб изрубили морщины, а брови недовольно сдвинулись.
- Позови-ка второго, - холодно бросил он майору.
Тот кивнул, и молча вышел из комнаты. Каково же было мое удивление, когда в комнату ввели помятого Толика. Он был болезненно бледным и сильно припадал на правую ногу. Оба солдата, что держали его под руки, недовольно морщились, словно от их пленника страшно воняло.
- Вы узнаете этого человека? - сурово спросил полковник.
- Нет. - Обрубил я.
- Странно, - в разговор влез майор, - а этот человек утверждает обратное...
- Сашок, ты чего? - испуганно забормотал Толик, - Мы же с тобой... Пять лет бок обок... Я тебя как сегодня увидел, так сразу и.
Вместо ответа я посла в его сторону испепеляющий взгляд. Такого подвоха я, честно сказать, от него не ожидал. Взрослый же мужик, мог бы и сам догадаться.
- Ты и дальше будешь утверждать, что вы не знакомы? - полковник откровенно веселился.
- Буду-буду, - кивнул я. - Первый раз этого мужика вижу.
- Уведите его, - бросил конвоирам полковник.
Когда удивленно лупаещего глазами Толика вывели из комнаты, майор резко подался вперед и ухватил меня за шиворот. Его глаза бешено вращались, зубы были плотно сжаты. Он зло процедил:
- Хвати нам мозги пудрить! Твой дружок на все про тебя рассказал!
Полковник подскочил и заорал с другой стороны:
- Либо ты перестанешь выпендриваться, либо мои бойцы прострелят тебе ногу и вышвырнут на хрен из бункера! Ты спокойно бродишь по улице с серебряным ножом в кармане, когда все те, кто вовремя не спрятались - погибли! Твой знакомый рассказал нам о том, кем ты работал у Плетнёва.
Услышав фамилию Аркадия Борисовича, я не на шутку перетрусил. Заметив проступившее на моем лице смятение, майор прорычал:
- Ты будешь паинькой или мне позвать ребят?
Мне так хотелось дать ему по наглой роже, но вместо этого я выдавил из себя:
- Хорошо-хорошо, чего вы от меня хотите?
Мне показалось, что полковник вздохнул с облегчением. Видно этот разговор нравился ему не больше чем мне.
Только теперь я обратил внимание на мерно бульканье в углу - это наш добрый доктор колдовал над электрическим чайником и железной банкой кофе.
- Кофейку? - вежливо спросил он, когда заметил, как я на него пялюсь.
- Не, я б лучше чаю …
Больше всего на свете я ненавижу, когда чай заваривают прямиком в кружке. Чаинки просто выводят из себя! Ситечком их надо, ситечком…
Теперь в комнате царила довольно-таки приятная атмосфера, можно даже сказать, дружеская. Доктор в неспешной манере посвящал меня в тонкости того хаоса, что охватил наш тихий город. История была одновременно и невероятной, и страшной, и захватывающей, и отпугивающей... Но я бы назвал ее скорее печальной.
За какие-то три часа, этот, вне всякого сомнения, прекрасный город, превратился в обрывок ночного кошмара. То, что было заперто в ТОЙ части города, хлынуло сюда. Кордон пал, войска были разбиты. Полного истребления не случилось лишь благодаря самоотверженности солдат и волшебному золотому диску, что каждое утро противно светит в глаз. Днем кошмар всасывался в щели, подворотни и подвалы брошенных домов. Уцелевшие люди укрылись в старых бомбоубежищах или в военных лагерях. Связь прервалась вечером второго дня. Просто была - а теперь нету. Все оторваны друг от друга и предоставлены самим себе. Повезло еще, что в бункерах имелись небольшие накопители электричества – именно они давали свет и поддерживали питание вытяжки и водяных насосов…
- А как же власти? - я отставил чашку. - Разве сюда не должны прибыть военные подразделения, самолеты... Танки, на худой конец!
- Нет, не должны, - покачал головой полковник. - Волнения начнутся лишь тогда, когда мы не будем выходить на связь четыре дня. Да ты и не жди, что сюда нагрянет вся веселая компания! Все что происходит в Н, должно остаться в Н. Иного не предусмотрено.
Я пожевал губу. Где-то под ложечкой появилось странное сосущее ощущения пустоты. Захотелось громко заорать и убежать отсюда куда-нибудь в Бразилию... Но, сидел я не под пальмой в Рио-де-Жанейро, а на старом пыльном стуле в бомбоубежище под тоннами земли и железобетона. Так что нужно было что-то решать... Как-то сваливать отсюда.
- Чай это конечно хорошо, - я решил взять быка за хвост, - но вы ж меня не чаевничать позвали? Тем более, без конфет.
Полковник хмыкнул и бросил вопрошающий взгляд на Стальского. Ты кашлянул в кулак, посмотрел на меня и сказал:
- Нам нужен человек, который сможет добраться до бункера в северо-восточном округе.
- Это который возле водохранилища, что ли? - удивился я. - Он же лет десять, как не работает... И двери заварены, не влезть.
- Это, как ты уже понял, для отвода глаз, - пояснил майор. - На самом деле, вход в бункер находиться внутри головного здания подстанции водохранилища. Именно под ним и расположен городской экстренный штаб. Под землей установлена специальная рация, есть центральный генератор, большая лаборатория. Кроме того, там находиться еще и комната управления воздухоочистительной и охладительной системами в бункерах. Раньше в штабе содержался еще и небольшой гарнизон, но недавно пришлось часть бойцов снять и перебросить к кордону. Соль всей ситуации в том, что заряда в наших накопителях надолго не хватит. Уже сейчас приходится отключать вытяжку и водяные насосы, а что будет через неделю или две?
Видимо, я должен был что-то сказать. Что-то героическое, красивое.
- А я что буду с этого иметь? - пусть грубо и пошло, но зато честно и от всего сердца.
Офицеры переглянулись.
- Ну, во-первых, мы не прострелим тебе ногу и не бросим подыхать, - майор загнул один палец, - во-вторых, ты получишь шанс спасти всех тех, кто остался в этом городе... Пока нормально?
- Ну, да. - Кисло ответил я.
- Если дело выгорит - не обидим, - полковник по-дружески хлопнул меня по плечу. - К тому же не один пойдешь, пару бойцов с тобой отправим.
- Это меняет дело! – я кивнул. – А почему нам не попробовать для начала связаться еще с кем-нибудь из уцелевших? Чем больше нас будет, тем лучше. Я мог бы заглянуть в какой-нибудь из бункеров по дороге…
- Это неоправданный риск, - впервые за все время нашего разговора, подал голос доктор. – Вы – очень ценный кадр, с большим опытом выживания в экстремальных условиях. Бессмысленная потеря вас, очень негативно скажется на наших шансах выжить в этом кошмаре. Сейчас, приоритетная задача – это проникновение в штаб с последующим извещением властей. Как только прибудет помощь, начнется массовая эвакуация…
Говорил доктор заумно, но в тоже время интересно и с некоторой долей веселья. Правда, что в нашем положении веселого я не понял, но судя по всему, это издержки профессии. Мозги набекрень.
- Мы отправим с тобой двух наших бойцов, - заявил полковник. – Ребята хорошие, крепкие. Оба отлично проявили себя во время катастрофы. Кроме того, в вашей группе пойдет доктор Хромов. Он поможет вам и советом, и делом.
Я вновь посмотрел на доктора. Тот жизнерадостно улыбался.
- Договорились, - я негромко стукнул по столу. – Раз другого выхода нет, пойдем к водохранилищу.
- Вы дадите нам гарантию того, что не сбежите от группы? – тихо спросил майор.
- Нет. – Я решил быть предельно честным.
- Мы этого ожидали, - полковник грустно посмотрел мне в лицо. – Но я сомневаюсь в том, что вы решите бросить доверившихся вам людей. К тому же не забывайте о том, сколько народу сейчас сидит под землей, и ждет спасения…
Вот зараза! Ну, зачем он это сказал? Теперь я точно никуда не убегу. Совесть заест. Тьфу, проклятое воспитание…
Ночью я спал плохо. Все время ворочался с боку на бок, думал, фантазировал и откровенно боялся. Передо мной открывались сочные, налитые красками картины, на которых сам президент награждал меня Орденом, протягивал футляр с часами, хлопал по-отечески по плечу. Но вдруг выплывала картина иного толка: окутанный мраком город, зловещие, мертвые высотки, оставленные детские площадки по которым ветер гоняет старые листья… Миром правит тишина, холод, мрак, ужас. Я дрожащей рукой держу факел – именно факел, не фонарь! – тьма окружает меня неслышно, неотвратимо. Где-то у старых качелей мелькает размытый силуэт. Он движется на меня рывками: то дергаясь вперед, то застывая на месте. Два красных глаза смотрят кровожадно, бледные пальцы с засохшей коркой крови под ногтями тянуться к горлу… Рывок! И меня волокут за пелену марка. Теперь красные глаза мелькают повсюду, словно искры, летящие от безразмерного костра. Десятки рук поднимают меня над головой и с силой швыряют на пол. Я слышал, как хрустят мои кости, но рот лишь открылся в безмолвном крике… Я лежал на сыром паркете в какой-то черной комнате. Посредине комнаты, прямо на полу, красным начертана чудовищная пентаграмма. Возле дальней стены громко камлает уродливый жрец. В его руках тонкая свеча из черного воска и сучковатая палка-посох с обгоревшим кончиком. Не глядя на меня, жрец что-то бормочет себе под нос. Из-под неглубокого капюшона свисает отвратительное подобие хобота… Вдруг, он замечает меня и оборачивается. Измазанный сажей и воском палец тянется к моей груди… Я ощутил, как кровь начинает закипать в венах, мышцы вздулись, в горле клокотало. Вдруг навалился животный ужас, мне показалось, что я окунулся в бассейн с липкой жижей. Когда меня захлестнуло отчаяние, я почувствовал странное тепло, будто к лицу прикоснулись теплые пальцы…
Я рывком вскочил. Словно не заметил, как переступил незримую грань между сном и явью… Грудь ходила ходуном, липкий пот тек по лицу, спине.
Глава пята:
«Зверь в клетке»
- Ты чего, охренел? – мой сосед по комнате зло смотрел на меня.
- Да мне кошмар это… того… плохой сон, короче! – промямлил я.
Видимо, я нехило вопил во сне, раз в комнатке собрался весь личный состав. Здесь не было лишь тех трех бойцов, которые стояли в карауле наверху, остальные столпились возле входа и удивленно смотрели на меня.
Тут внезапно в комнату вошел мой старый знакомец – усатый, рыжеволосый майор Стальский. В одной руке он сжимал толстую пластиковую папку с декоративным замочком, а в другой нес целлофановый пакет. Грозно взглянув на подчиненных, он спросил:
- Это что за сборище? – при звуке его голоса солдаты потупились. А майор тем временем продолжал бушевать: - Что-то слишком бодрые… Сил много, спать не хотите? Так я вас сейчас живо к делу приспособлю! Парни наверху уже устали, носом клюют, а здесь такие орлы бездельничают. Сейчас я вас на две смены…
В ту же секунду солдаты будто испарились. Как только в дверь влезли все?
- Пока солдат занят, - заявил майор, - времени на идиотские выходки нет! Работа – лучший стимулятор для мозга.
- Это я знаю! – я кивнул. – Как там у вас говориться? Пока копай здесь, а я пойду, узнаю, где нужно?
- Вот-вот, - Стальский протянул мне папку и пакет, - что-то в этом духе. Только без балагана. В пакете кое-какая еда, а в папке необходимые для работы документы…
Вдруг он замялся. Мне сразу это не понравилось, и я устало спросил:
- Ну, чего еще?
- Как только поешь, забеги в кабинет к Хромову. Он там тебе показать что-то хочет. – Майор встал и вышел.
Подкрепившись быстрорастворимой лапшой и запив ее теплым кефиром, я взялся за содержимое папки. Папка была из довольно необычной, толстой пластмассы, с большой железной застежкой на корешке. Вывалив на кровать содержимое, я невольно раскрыл рот и тупо уставился в груду бумаг.
«Оккультные науки», «Ведьмы средневековья», «Месть Еретиков». Слова, мелькавшие в непонятных мне перечнях, наводили на какие-то странные, почти бредовые мысли. Я не мог понять, зачем мне принесли эти придурковатые выписки. Какие ведьмы? Двадцать первый век на дворе!.. Я задумался о том, что сейчас на самом деле происходит в моем родном дворе. От этих мыслей стало немного не по себе, и я решил прогуляться к доктору. Настроение и так было препоганым, так что испортить его не могло ни что. Наверное, не могло…
- Привет Ай… хм… товарищ Хромов! – жизнерадостно поздоровался я. – Как жизнь?
- Все хорошо, молодой человек, - доктор так же сидел за письменным столом, только теперь его окружали горы лабораторного хлама. Он указал мне на стул: - Садитесь. Я должен вас, как следует осмотреть.
Переставив батарею мензурок и колб на пол, я подтащил стул к столу.
- Вы настоящий феномен, Александр! – заявил доктор, поднимая со стола узкий фонарик. – Откройте шире глаз… вот так, молодец. Так вот, вы умудрились выжить на поверхности. По нашим расчетам: шансы людей оставшихся наверху были до неприличия малы. Но вы сумели. Кстати, откуда у вас взялся тот нож? Майор говорил, что это какой-то подарок.
- Я вам соврал, - мне больше нечего было скрывать. – Это нож сделал по моему заказу местный умелец. Я из суеверного страха попросил его зафигачить мне напыление из серебра, ну вы понимаете, при моей профессии… да ещё и рядом с закрытой частью города. Может быть, со стороны это и выглядит глупо, но изрядную долю уверенности придает.
- О, я вас прекрасно понимаю! – кивнул Хромов, вынимая из ящичка, знакомый инъектор. Он отстрелил старую иглу и вставил, пустую ампулу. – Сейчас возьму у вас кровь… все чисто!
- Я очень рад, - плечо от укола нещадно саднило. – Так что там про нож?
- Ах да! – доктор встал из-за стола. – Пройдемте…
Он подошел к северной стене. Только теперь я заметил, что вместо зеленых ящиков там стояло нечто овальное, прикрытое камуфляжным брезентом. Доктор снял с полочки прозрачный пенал, в котором я не без удивления обнаружил свой нож.
- То, что вы сейчас увидите, - доктор медленно двигался к скрытому овалу, - может вас шокировать! Черт побери, это может даже повредить вашу психику! Вы точно готовы?
Мне хотелось ответить отказом, но любопытной обезьяне живущей в моей душе захотелось знаний!
- Валяйте, - ответил я, с трудом сдерживая дрожь.
Хромов подошел к овалу собранным, натянутым как струна. Сжав в правой руке нож, он наклонился вперед и быстрым движением сбросил брезент.
С минут я пораженно разглядывал сидевшее в клетке существо, но когда понимание дало под задницу разуму, я громко вскрикнул. В клетке сидело нечто маленькое, сморщенное, покрытое слизью и копотью. Когда ЭТО услышало мой крик, оно встрепенулось и бросилось на прутья. Маленький, но уродливый ротик полный желтых клыков в исступлении смыкался на стальных прутьях. От клетки летел визг, хлюпанье. Красные глазки зло таращились на мое горло…
Доктор сделал резкий выпад… и промазал. Лезвие черкануло по прутьям, выбило сноп искр и с лязгом обрушилось на миниатюрный замочек.
Я словно в замедленной съемке наблюдал за тем, как замочек с легким лязгом падает на пол, как взлетает вверх крышка и как маленькое чудовище оказывается на свободе. В долю секунды комнату заполнил гадкий писк. Уродец распахнул кожистые крылышки и, мгновение спустя, оказался на уровне моих глаз. Последнее, что я запомнил – это страшный удар в лоб и разноцветный звездопад, что посыпался на меня с черного неба.
Но в отключке я пробыл недолго – всего несколько секунд. Стряхивая со лба кровавые капли, я кое-как сумел разглядеть обстановку. Хромов, втиснувшись в щель между стеной и столом, слабо отмахивался от наседающей на него пакости. В руках у доктора блестел мой нож…
Вскочив, я схватил со стола тяжелый портфельчик и со всего маху обрушил его на уродца. Взвизгнув, тот отлетел в сторону, шлепнулся о стену и тут же рухнул вниз. Не теряя времени, я подскочил к Хромову, вырвал из его рук нож и бросился на монстра. Маленький паршивец уже пришел в себя и кружил под потолком, словно неприлично здоровый комар. Я выставил перед собой нож – уродец зло зашипел, бросился наутек…
Я вцепился в кожистое крыло и с силой шмякнул гаденыша о стену. Громко хрустнуло, но тот сопротивляться не перестал. Лапки с внушительными когтями оставляли на бетоне глубокие царапины, не дай Бог прикоснется к руке!
- Ножом его, ножом! – взвизгнул доктор из-под стола.
Кровь, заливавшая глаза, мешал мне хорошо прицелиться, поэтому первый мой удар ушел немного правее отвратительной головы. Желтые зубки с чавкающим звуком сцепились на моей руке. Я вскрикнул, услышал, как довольно урчит маленький гад. В следующий удар я вложил всю свою накопленную злость. Нож пробил мелкий череп и уткнулся в стену. Монстр задергал лапками, будто в конвульсиях. Его моментально охватило буйное зеленое пламя, не успел я и глазом моргнуть, как мой нож рухнул на пол. Не белой стене четко отпечатался черный силуэт…
Я как стоял, так и бухнулся на пол. Грудь ходила ходуном, кровь и пот заливали глаза, в ушах гулко вращались мельничьи жернова и лязгали механизмы. Через комнату пронеслась тень. Доктор. Страшно суетясь, он бежал ко мне, сжимая в руках небольшой баллончик зеленого цвета.
- Биоклей! – пояснил он. – Четыре минуты и раны как не бывало! Вот, пожуйте эту пилюлю… да-да, от нее пройдет боль и утихнет кровотечение…
От вони биоклея и гадкой пилюли меня чуть не вывернуло наизнанку. На полусогнутых ногах, я еле дошел до своей комнаты и обессилено рухнул на матрац. Пружины жалобно скрипнули, я жалобно застонал. Болело решительно все, словно на мне слепой дрова обухом рубил! Да еще и лоб стянуло так, что слезы покатились из глаз…
Рядом скрипнул стул – это доктор Хромов уселся напротив меня. Он взволнованно сопел. Видимо хотел что-то сказать, но я специально ничего не спрашивал. Пускай катиться, ко всем собачим…
- Это был Имп! – радостно и благоговейно пояснил он и принялся вытаскивать из-под меня помятые бумаги. – Их очень подробно описал католический священник в середине пятнадцатого века!
Из кипы мятых листков он выудил тот, на котором стояла пометка: «На Круги Своя!..». Нахлобучив на нос круглые очки, доктор принялся бубнить:
- Сие отродъе, есть сын горести и страха! Питаться болью будет он, коль слаб ты, неумел. А ежели сведет в могилу человека имп – то жди беды, он вырастет и станет трижды могуч и страшен. Встретил импа – убей безжалостно! Вот так-то!
Я холодно посмотрел на доктора, тот нисколько не смущаясь, улыбнулся. На его противной роже, я заметил несколько мелких царапин.
- Доктор, - тяжело вздохнул я, - что вы делаете?
- Зачитываю вам описание одного из Низших демонов.
Ага. Демон. Низший. Кажется, мне понадобиться помощь квалифицированного психотерапевта… можно и Хромова с собой прихватить!
- Не верите мне? – надулся он. – Думаете, что я свихнулся?
Честно сказать, в тот момент я настолько запутался в собственных мыслях, что думал не о демонах и придурковатых докторах, а о чашке горячего какао. Понимание пришло внезапно.
- Я верю собственным глазам, - мой голос был глух, страшен.
Лицо Хромова расслабилось. Он вынул из кармана пачку влажных салфеток, принялся тщательно протирать царапинки и порезы.
- Потому-то я вас и позвал! – быстро проговорил он. – Когда вас держали под арестом, я совершенно случайно увидел этот нож. Старинные приданья, будто сами всплыли в моей голове. Серебро! Этот металл всегда считался главным оружием супротив темных сил. И не только у нас в стране! Возьмите придания любого народа: порождения ада всегда изничтожали именно серебряным оружием! Нет, есть, конечно, еще чеснок, осина, распятие…
- Сжигание на инквизиторском костре, - услужливо подсказал я.
- Да-да! В средневековье этот способ был особо популярен! Конечно, была еще Охота на Ведьм… Но ведь это все зачиналось для благих целей! Прочтите труд «О Стальной Перчатке». Эта группа экзорцистов очистила от демонов, оборотней и ведьм, пол-Европы. Это потом их методы очернила Инквизиция!
Я утомленно прикрыл глаза. Доктор надрывался, размахивал руками, брызгал слюной. Мне стало как-то не по себе. Если и в самом деле в наш мир хлынули орды демонических отродий? От кого тогда нам ждать помощи?
Наверное, я проспал довольно-таки долго, так как встал отдохнувшим, посвежевшим и бодрым. Наскоро закусив йогуртом, я накинул куртку, влез в кроссовки и снова отправился в кабинет к доктору.
Осторожно заглянув внутрь – мало ли что еще этот полоумный там прячет? – я нос к носу столкнулся с полковником. Его лицо было мрачнее дождевой тучи, глаз чуть ли молнии не метали. Заметив меня, военный хмыкнул и быстрым шагом вышел из кабинета.
Я удивленно оглядел комнатку. Доктор, как обычно, сидел за столом, только в этот раз он был каким-то растерянным. Он не сразу заметил меня и несколько секунд неотрывно таращился на полупустую колбу.
- К вам можно? – вежливо спросил я.
- Да-да, заходите, кончено! – видимо мой приход несколько удивил его. – Как себя чувствуете?
- Терпимо, - я слегка поморщился. – Рубец на лбу затянулся, спал я неплохо, хвост не отпал… А чего полковник такой недовольный вышел?
- Говорит, что воздухоочистительная система полетела. На верхних этажах, как в Сахаре! А ведь на улице почти зима. Видимо их хваленые накопители расходуют последние запасы…
- Скверно, - я покачал головой. Вдруг вспомнил, что за вопрос терзал меня все утро, спросил: - Слушайте, а почему в убежище горит свет? Весь город, как сажей измазан! А тут светло, почти уютно.
- А, так здесь же генератор маленький есть! Он-то электричество и вырабатывает. Жалко только, что приспособить его для других целей нельзя – инженеров тут нет. Без света еще можно обойтись, а вот без воды и охлажденного воздуха… Кстати, если интересно, то в городе свет пропадает из-за тех тварей, которых в народе именуют вампирами. Они его словно поглощают, выводят из строя.
Я присвистнул. Сколько еще страшных тайн было сокрыто в закрытой части города?
- А откуда ЭТО всё повылазило? – робко спросил я. – Импы, оборотни, вампиры… прочая жуть.
- Этого я, к сожалению, не знаю, - Хромов развел руками. – Уровень допуска не тот.
В разговоре наступила минутная пауза. Доктор рассматривал скопление бумаг, я – рентген-снимок импа на стене. Образ отпечатался настолько четко, что я даже рассмотрел отпечатки кожаных крыльев. Прямо оторопь берет!
- Мы должны покинуть убежище с первыми лучами солнца, - неожиданно резко заявил доктор. – До рассвета два часа, времени у нас будет – до первых сумерек. Если не успеем к водохранилищу, сгинем!
Дыхание сперло, перед глазами поплыли какие-то капельки, точки… Я и не подозревал насколько сильно боюсь улиц Н. Оборотень за стальной дверью, это не оборотень за углом. В убежище можно было быть смелым, веселым, разбрасываться шутками и играть на нервах у вояк. Но на улице – совсем другое дело…
Примерно через час я уже стоял в общем зале и с недовольной рожей устраивал за спиной матерчатый рюкзак. Рядом со мной топтались доктор и два солдата, оба угрюмые как бурые медведи поздней осенью. У обоих было по автомату, скудному запасу рожков и небольшой сумочке через плечо. Мне в мешок напихали сублимированной пищи, несколько бутылок с пресной водой и пачку с сухими спиртовыми таблетками. На поясе у меня слева висел привычный фонарь, а на правом боку были пристегнуты ножны для серебряного ножа – зубодробительного оружия против всяческой не очень чистой силы, которое прибрал к рукам доктор. Честно сказать, я не шибко рассчитывал на себя, как на опытного бойца. Но два автомата и дневной свет давали нам значительное преимущество перед неведомым врагом. Но вот нож надо было бы забрать назад.
Мы шли через зал под пристальным вниманием испуганных горожан. Я ощущал себя героем из Армагеддона. Таким же отважным, целеустремленным… только перепуганным до поросячьего визга!
Здесь и вправду было просто чудовищно жарко. На стенах и потолке скапливался конденсат. Люди выглядели злыми, все мокрые, всклокоченные. Я не прошел и ста метров, как дыхание стало тяжелым, липкая струйки побежала по спине, на лбу выступили бисеринки пота…
- Взгляните-ка сюда! – мне помахал Стальский.
Он стоял возле широкой вентиляционной решетки. Майор приложил руку к небольшому отверстию и тут же с криком убрал. На его ладони вздувался маленький пузырек.
- Горячая! – пояснил он. – Из трубы валит горячий воздух! Нужно срочно запустить систему охлаждения, а то мы тут заживо сваримся.
- А если и не сваритесь, продукты окончательно стухнут, - сурово предрек Хромов. – Если мы не дойдем до бункера – вам крышка.
- Не вернетесь через три дня, - вытирая лицо платочком, проговорил шедший за нами полковник, - мы отправим последнюю группу. У нас остался лишь один дубликат ключа от бункера, так что постарайтесь даром не рисковать…
Какая душещипательная забота! Мне и вправду стало намного легче, хоть кто-то будет ждать нас!
Глава шестая:
«Незнакомый город»
Едва мы вышли на улицу, на нас тут же обрушились мегатонны горячего воздуха.
Я открыл, было, рот, поперхнулся, и зашелся в кашле. Складывалось ощущение, что я дышу над раскаленной сковородой с песком. Язык моментально прилип к небу, горло ссохлось. Над горячим асфальтом поднималось марево, словно мы не на улицах Н, а где-нибудь в пустыне.
Сзади грохнула стальная дверь – вояки спешно задраивались.
- Посмотрите! – прохрипел доктор. Его дрожащий палец указывал в небо.
Я поднял взор вверх и обомлел. Небо было белым, и слегка отливало желтизной. Мне оно напомнило раскаленный металл… впрочем, даже в металле было больше жизни, нежели в этом чуждом, безжалостном своде.
- Ни хрена себе! – вырвалось у меня.
Солдаты удивленно уставились в мою сторону. Вместе смотрелись они довольно забавно: первый – высокий, худой, как спичка; второй наоборот – маленький, кряжистый боровичок. Видимо мой возглас вывел их из транса, так как в их глазах только сейчас появилось осмысленное выражение. Доктор так и стоял с раскрытым ртом и расставив в стороны руки. Его губы медленно двигались – болтал сам с собой.
- Хромов, - худощавый солдат с крючковатым носом и тонкими бескровными губами толкнул в плечо доктора. – Хорош птиц считать, пора двигаться.
Доктор судорожно сглотнул, повернулся к нам. Его руки что-то нервно нащупывали в кармане. Наконец он вытащил маленький фотоаппарат.
- Феномен! – пролепетал он. – Еще один феномен! Нобелевская премия, мне…
Он несколько раз сфотографировал небо. Дрожа от нетерпения, Хромов посмотрел на маленький экранчик, хотел проверить – удались ли снимки.
- Доктор! – теперь уже пришел черед кричать боровичку. – Прекратите сейчас же!
- Да-да… - тот, явно смутившись, спрятал фотоаппарат в карман. – Я думаю, дорогу к водохранилищу знают все, так что не будем тратить драгоценные секунды на ненужный инструктаж. Ограничусь простыми правилами: мы должны двигаться быстро, остановок минимум, идем мы только колонной, друг за другом, последний в колонне идет спиной вперед, – будем меняться; отходить от группы нельзя никому! Даже на три шага, даже по нужде…
В этот момент доктор был просто не похож на себя. Рассеянность и дурашливое выражение лица как рукой сняло! Передо мной стоял жесткий, тертый, уверенный в себе человек. Теперь он больше походил на профессора Преображенского, только бородка была короче…
- Вам все понятно? – спросил он у солдат.
- Так точно! – в один голос ответили те.
Я усмехнулся. С такими орлами даже на улицах Н не страшно!
- Александр, вы у нас очень ценный кадр, - Хромов обернулся ко мне, - я вас умоляю: никакой самодеятельности! Если что случится, рядовые Карпов и Алексеев прикроют нас, так что в драку не лезьте…
Ну вот, теперь у меня появилось еще и чувство ответственности! Спасибо, доктор… Так скоро и совесть проснется, как жить дальше буду?
Мы двигались по улицам Н медленно, словно плыли в кастрюле с густым киселем. Раскаленный воздух обжигал гортань, лез в глаз, нос, рот. Пот стекал по спине мерзкими струйками, быстро высыхал. От жары страдали все…
Когда я в очередной раз прикладывался к фляге, мне на глаза попалась новенькая детская песочница. Пластмассовый навес в форме гриба выцветал на глазах, он быстро тускнел, терял краску, скукоживался, что ли. Внезапно на меня навалилось тяжелое понимание того, в какой ситуации мы все находились. Сотни, тысячи людей заперты в подземельях! Вентиляция барахлит, на улице нестерпимая жара, помощь может прибыть слишком поздно. В бомбоубежище я вообще не задумывал над тем, что сейчас твориться в Н. Даже встреча с не в меру агрессивным импом не вселила в меня ту робость, которая появилась сейчас. Теперь же, осторожно ступая по горячему асфальту, я потихоньку начинал понимать, что такое приступ паники. Хотелось бежать. Бежать и орать дурным голосом. Но какое-то слабо знакомое чувство останавливало меня.
- Вы уже ощутили первые признаки «панической атаки»? – заботливо спросил доктор.
Я мысленно просканировал организм и понял, что ощутил. Оба солдата тоже что-то ощущали: лица бледные, испуганные, на лбу и щеках проступила испарина…
Сглотнув, я спросил хрипло:
- А что это за «атака» такая?
- Всего я вам рассказать не смогу, - покачал головой Хромов, - образование не то! Знаю только, что так назывался неизвестный науке синдром, от которого страдали наши солдаты в закрытой части города. Причем действовать она начинал лишь днем, и лишь на улице. Стоило человеку, вернутся в помещение – симптомы «панической атаки» исчезали…
Нет, ну это я понять-то мог! Если на улице можно встретить милашку вроде импа, или тех тварей что были под Фединским заводом, неудивительно, что солдат от страха колбасило. А в то время дела в Н обстояли куда лучше, чем сейчас! Так что теперь этот синдром мог разгуляться с новой силой…
- А почему было страшно только днем? – мои размышления нарушил боровичок-Карпов. Он явно нервничал, часто облизывал сухие губы, косился по сторонам.
- Неизвестно, - отчего-то радостно ответил доктор, - В этом-то и заключается главный парадокс синдрома! Одно дело, если бы паника захлестывала ночью – тогда все было бы понятно, - но днем! Это, скажу я вам, тайна почище…
Чего там «почище» эта тайна мы в ту минуту не узнали. Наш разговор прервал страшный скрежет, разорвавший мрачную тишину на улице. Бойцы как по команде вскинули автоматы, доктор прижал к груди свой чемоданчик, а я так и остался стоять с руками, разведенными в стороны, как записной дурень.
Скрежет доносился из того самого супермаркета, возле которого я околачивался тремя днями ранее. Только теперь здесь не было той световой иллюминации… Патрульная машина пропала!
- Доктор! – позвал я. – Когда я был здесь в последний раз, на парковке стояла открытая машина городского патруля! Теперь ее нет.
Доктор удивленно посмотрел на меня, затем повернулся к супермаркету. Оттуда по-прежнему доносились пугающие стуки, скрипы и лязг – словно кто-то в исступлении валяет стеллажи с товаром.
- Доктор, нужно шевелиться! – надтреснутым голосом проговорил Алексеев. – Мы битый час топчемся в южном округе…
Мы осторожно двинулись через парковку, бросая то и дело настороженные взгляды в сторону магазина. Теперь спиной вперед шел я, а Карпов бдел с левого края.
О чем бы я не думал, мой взор всё равно возвращался к черному зеву дверей. Мне казалось, что там мелькают какие-то тени, блестят чьи-то глаза… Внезапно в дверном проеме выросла гротескная фигура. Я в ужасе ухватил идущего впереди Алексеева за рукав, тот быстро обернулся и вскрикнул.
В тени дверей стояло самое уродливое существо, которое я когда-либо видел. И никакие фильмы ужасов не сравнятся с ним. Туловище у него было непропорционально длинным, с худой талией и широкими массивными плечами. Тонкие жилистые руки болтались на уровне колен, ноги согнуты коленях. Маленькая головка на коротенькой толстой шейке повернулась в нашу сторону. Я даже отсюда видел, как шевелиться его приплюснутый нос, красные глаза горели тупой злобой, мясистые губы дергались.
- Что же это?! – совсем по-детски пискнул Карпов, вскидывая автомат.
Доктор пытался остановить его, но не успел. Раскаленный воздух разорвался от автоматной трели на тысячи клочков. Стрелял Карпов торопливо, целился плохо. По парковке завизжали рикошеты, я рухнул на пол и прикрыл голову рукой.
Это была далеко не самая удачная моя затея, так что я понял, как чувствует себя отбивная на скворчащей сковороде. От земли пекло так, что я впервые же секунды опалил горло и поджарил легкие…
- Прекратить огонь! – завопил доктор, когда ошарашенный Карпов полез за вторым рожком.
Я вскочил с асфальта и яростно потряс обожженными ладонями. Затем, не обращая внимания на строгий голос Хромова, я повернулся к супермаркету. Неведомое существо сидело возле дверей в позе эмбриона, прижав ладони к животу и яростно урча. Сквозь тонкие узловатые пальцы текла черная жижа, монстр собирал ее горстями и размазывал по полу и ближайшей стене… А Карпову доставалось изрядно!
- Я вас под трибунал!.. – орал на солдата доктор.
Я молча подошел и снял с его пояса нож. Хромов замолчал, лишь сверлил меня недовольным взглядом. Когда он открыл, было, рот я оборвал его:
- Мне не улыбается таскаться по этим проклятым улицам с голыми руками. Пистолет вас есть, но при всем моем уважении к вам: вы не боец, Хромов! Если дело дойдет до рукопашной от меня всяко толку больше будет. И не зыркайте так, вы – взрослый человек! Я ж не обидеть вас хочу.
Видимо я смутил его, так как доктор только махнул рукой и поднял чемоданчик с пола.
Мы обогнули улицу Гоголя, свернули налево на улице Братской и нырнули в лабиринт частных домов. Всю дорогу доктор дулся - а мне было плевать, еще не хватало терзать себя из-за такой глупости! Правда, было скучновато без заумствований Хромова, но ситуацию спасали солдаты. Они яростно спорили о том, что за тварь облюбовала супермаркет: толи это был вампир, толи оборотень, толи вообще какой-нибудь неизвестный доселе демон…
Я постоянно озирался, разглядывал темные провалы окон, всматривался в густые тени под деревьями. Все, что было хоть немного тусклее солнечного света, потенциально являлось смертельно опасным. Каждый ребенок знает, что вся потусторонняя дрянь ютится в темноте…
От водохранилища нас отделял небольшой сектор частных домов. Раньше здесь жили семьи военных и семьи «народных избранников», а теперь, если верить Хромову, здесь жили вурдалаки, демоны, или еще какие-нибудь черти… Глупо звучит, правда? А верить-то приходится, так как если не верить, можно окочурится раньше времени. А пожить еще охота!
- Мы только что покинули южный округ, - сообщил доктор, – Нужно устроить небольшой привал – минут на пятнадцать, не больше! Мы немного опережаем график, так что можем себе позволить сию слабость…
Я с сомнением поглядел на асфальт, затем на солдат, а потом перевел взгляд на доктора.
- А штаны вы не боитесь пропалить? – спросил я у него. – Асфальт-то, поди, горячий!
Лицо Хромова вытянулось как у коня. Солдаты тоже моментально растеряли появившееся, было, настроение. Я даже засмущался слегка.
- Он прав, - грустно выдохнул Алексеев, - это как на электроплиту задницей усесться! Нужно двигать дальше, или найти тень.
- Вот тень как раз нам нужна сейчас меньше всего, - недовольно перебил его доктор, - Идемте, отдохнем чуть позже.
Мы нехотя поползли вперед. В моей баклажке было сухо, минеральной водой в рюкзаке в пору было заваривать чай, а пить хотелось постоянно. Губы потрескались, на них появилась гадкая сухая корка… Через вечность, я заметил что практически перестал потеть. Руки чуть заметно подрагивали, ноги налились свинцовой тяжестью. Начало мутить…
- Александр, с вами все в порядке? – голос Хромова долетал до меня будто из-за стены.
Я хотел что-то ответить, но вместо этого жалобно каркнул…
Перед глазами замелькали радужные круги, звезды, овалы и еще какая-то геометрическая фигня. Внезапно стало трудно двигаться, появилось ощущение расслабленности и… влажности. Нежеланный глоток воды заставил меня зайтись в кашле. Вода хлестала мне в лицо, наливалась в нос, глаза. Я вскочил, задергался как безумный…
- Спокойно-спокойно, все в порядке! – откуда-то сверху послышался знакомый голос. – Все с ним в порядке, перегрелся немного…
Кое-как собрав мысли в пучок, я огляделся. Шагах в трех от меня валялись рюкзаки, рядом с ними лежала и моя куртка. Надо мною склонился Карпов, он встревожено рассматривал мое лицо…
Сзади послышался легкий скрип, что сопровождал мое пробуждение. Я повернулся – Алексеев трудился над доисторической железной качалкой. Из ржавого крана с приваренным крючочком на конце, толстыми струями вырывалась вода. Вода текла в мою фляжку, подвешенную за ремень на тот самый крючок.
- Вам крупно повезло! – заявил подошедший Хромов. – Эта колонка находилось всего в тридцати шагах от того места, где вы упали. Скажите спасибо Карпову – это он ее заметил.
- Спасибо, - сухо буркнул я.
- Будешь должен, - ухмыльнулся солдат и протянул мне руку.
Нам действительно повезло, что мы натолкнулись на эту колонку. Как оказалось, вода закончилась у всех. А так, посвежевшие и отдохнувшие мы двинулись дальше. Доктор дал мне какую-то зеленую пилюльку, после которой в голове, будто форточка открылась. Пилюлька приятно холодила зубы, придавала бодрости. С таким допингом и шагать было веселей! Растительность вокруг была густая, пахло зеленью, осенней травой и гарью.
- Смотрите! – вскрикнул Алексеев. – Там какая-то машина…
Чуть поодаль, возле приземистого, но довольно опрятного особнячка стояла до боли знакомая патрульная машина… ну, как стояла: ее передок был вдрызг разбит об фонарный столб. Мне стало не по себе, когда увидел неподвижное тело лежавшее возле клумбы, что росла у входа в небольшой палисад. От машины за телом тянулась широкая красная полоса.
Мы будто по команде переглянулись. Я отрицательно покачал головой, солдаты повернулись к доктору.
- Мы должны проверить! – уверенно заявил он. – Вдруг там еще есть живые?
- Живые? – вспыхнул я. – Да кровь уже в песок превратилась! Ты хоть башкой покрути-то: к машине придется через проклятый сад идти, а там темно как ночью!
Мне хороша была знакома подобная мгла – видел такую же под заводом. Спасибо, но туда я не пошел бы даже за деньги…
- Помогите! – послышалось тихое. – Л-ю-ю-д-и! На п-о-о-мощь!
Я чуть не подскочил на месте. Неужели старый олух был права, там и вправду кто есть? Я хотел, было кинуться вперед, но на моем плече крепко сомкнулись пальцы.
- Только не вы, - покачал головой Хромов, - Мы же с вами договаривались – никакого риска!
- Да я ж разве рискую? – в моем голосе проскользнули недовольные нотки. – К тому же вы сами говорили: мы обязаны им помочь!
Я хмуро наблюдал за тем, как Карпов и Алексеев осторожно крадутся к особняку. Фонарный располагался как раз перед фасадом, нужно было лишь обогнуть невысокий заборчик и проскользнуть через фруктовый сад… Ох, и не нравился же он мне! Если рассуждать здраво: мы не должны были отклоняться от графика, останавливаться на отдых и уж тем более обязаны избегать потенциально опасных участков дороги. Так нет же! От графика отбились, я без сознания валялся – ну тут-то ладно, это ж я! – а теперь еще и внеплановое спасение мирных жителей. Хотя, я не смог бы бросить их здесь… чтобы не сказал Хромов или солдаты. Человек должен всегда оставаться человеком. Наверное.
- Ох, ты ж черт! – долетело до меня, и в следующую секунду воздух сотряс автоматный рокот.
Я видел, как солдаты в два ствола поливают разбитую машину. На пассажирском сиденье отчаянно дергалась какая-то фигура. Через противоположное окно на траву вылетала кровавая роса…
Выстрелы смокли, две фигуры отчаянно улепетывали от внезапно ожившего сада. В непроглядной темноте что-то мерзко хрустело, чавкало. Несколько раз, захлебываясь, стучал автомат. Когда я уже мысленно похоронил Карпов и Алексеева, оба вылетели на освещенную солнцем часть дороги. Они с ног до головы были забрызганы кровью, бледные, до смерти испуганные. Оба ошалело вертели головами, едва не стукаясь друг об друга…
- Там такое! Такое! – запинаясь, просипел Алексеев. – В машине сидел… сидела… глаза – во! Рот до ушей! Как зашипит…
- Ага! – поддержал Карпов, - Мы в сад – а там тоже что-то живое! Мы в него палить, а оно фонтаном крови обдало… мне показалось, что в кустах десятки трупов! А сад их будто переваривает…
Я мужественно отошел в сторону. Меня несколько раз вывернуло. Было страшно, мерзко и грустно одновременно. С каждой минутой на улицах Н мне становилось только хуже и хуже. Город ломал мою сущность, сводил с ума…
Когда ребята закончили смывать с себя кровь, мы отставали от графика уже на четверть часа. Я стоял, прикрыв рот и нос влажной салфеткой – резкий запах химической лаванды с трудом перебивал ту вонь, что доносилась до нас от зловещего сада. Доктор морщился – солдаты возятся слишком долго! Если мы провалим первую ступень плана, вся операция пойдет насмарку. Ночью нам не выжить… хотя, мне это уже удавалось. Но рассчитывать на такое второй раз, было непозволительной роскошью, уж лучше добраться до бункера засветло!
Мы перешли со спокойного шага на быстрый. При такой жаре это было рискованно, но все лучше, чем быть разорванным какой-нибудь тварью. Теперь мы обходили все затемненные участки дороги, шарахались от каждого темного пятнышка на асфальте.
Полное отсутствие ветра меня напрягало – воздух становился тяжелым, сухим, спертым. Но Хромов убедил меня, что это только нам на пользу: горячий ветер мог сжечь слизистую или повредить глазам. Так что я продолжал вдыхать ту песочную кашу, что когда-то именовалась кислородом.
Дома мелькали со страшной скоростью, я едва успевал вращать головой, рассматривая затейливые фасады безжизненных особняков. Несколько раз мы натыкались на очень странные явления типа раскачивающихся качелей, небольших завихрений в тени или беспрестанно хлопающих окон. В обыкновенной жизни каждое из них потянуло бы на мировую сенсацию, но, учитывая события последних дней, – это было сущей ерундой. Подумаешь, качели болтаются! Эка невидаль… тут деревья кровью плюются.
- Нужно свериться с картой, - сказал Хромов, когда мы обогнули последний жилой квартал – дальше асфальтированная дорога благополучно заканчивалась, вперед тянулась тонкая вытоптанная полоска грунтовки.
Доктор на ходу скинул рюкзак, звякнула молния. Он вытащил портативный компьютер, пальцы быстро забегали по сенсорной панели.
- Доктор, а разве военные не глушат спутниковый сигнал? – поинтересовался я.
- Глушат, - рассеяно ответил тот, - но у меня загружена подробная карта города, так что будем ориентироваться по ней…
Пока Хромов мучился с картой, я с осторожностью рассматривал остовы недостроенных домов. Вдоль дороги были разбросаны полуразрушенные сооружения, простые блочные коробки и практически готовые дома без отделки. Некоторые из них стояли настолько плотно к дороге, что тень от них преграждала путь. Вот эта самая тень меня нервировала не хуже жары! Откуда она взялась – ума не приложу, и солнца-то нет…
Я поднял глаз к небу – такое же безжизненное, как и весь этот город.
- Километр на запад и мы будем у водохранилища! – заявил радостно доктор.
Я взглянул на часы - без пятнадцати шесть, вроде как успеваем…
Мы сошли на грунтовую дорожку. Сухая земля тихо похрустывали под ногами, желтые стебли травы топорщились со всех сторон, шелестели, когда мы задевали их, цепляли на брюки репейник. Здесь было немного прохладней, нежели в самом городе или в частном секторе, видимо сказывалось отсутствие многотонных панельных и кирпичных глыб именуемых домами.
- Приехали, - напряженно выдохнул Алексеев, - Ну, что будем делать дальше?
Мы буквально попали в капкан между двумя домами. Тени от недостроенных коробок подло переплелись, так что пройти напрямую и не попасть в затемненный участок, возможности не было.
- Обойдем? – предложил Карпов.
- Нет, не пойдет, - обрубил доктор. – Там трава слишком высокая, а я не поручусь за то, что в ней ничего не поселилось! Нужно попробовать пролезть здесь.
Мы как заколдованные рассматривали небольшой по сути, но жутко опасный на деле участок земли. Я машинально вытащил нож и с силой сжал шершавую рукоять. Алексеев нервно облизнулся, быстро проговорил:
- Я туда не пойду! Вы не видели тот сад, а я видел!
- Не ной, - урезонил его Карпов. - В высокой траве вряд ли лучше…
Он вскинул автомат и аккуратно ступил в тень. Ничего не произошло. Солдат обернулся, его рот растянулся в нервной улыбке:
- Прикройте, если что.
Он быстро перебежал к фасаду дома слева. Прижавшись спиной к стене, Карпов медленно пополз вперед… Я не одобрял его тактику, но с советами лезть не решился – первому идти всегда труднее, пусть сам решает. С другой стороны: мы работаем в команде, один отвечает за другого. А Карпов медленно крадется вдоль стены. Над ним не застекленные окна… Окна! Я краем глаз успел заметить размытое движение над головой солдата.
Карпов вскрикнул – сверху на него обрушилась толстая перевитая тугими жилами рука. Солдат охнул и ничком растянулся в пыли. Из окна послышался довольный вой…
Не понимая, что делаю, я сорвался с места и побежал к оглушенному парню. Когда до него оставалось несколько шагов, толстая рука вновь вылезла из окна. Я вскрикнул, не глядя, отмахнулся ножом – почувствовал, как под острым лезвием рвется тугая плоть.
Коротко вспыхнуло. Меня обдало жаром и едким дымом… Тут же по обе стороны выросли Хромов и Алексеев, оба бледные, с испуганными глазами. Они подхватили под Карпова и бросились к свету, словно позабыв обо мне. Я даже немного обиделся…
Теперь вой послышался где-то справа. Ему ответил автоматный лязг, меня накрыло кирпичной крошкой. Я в три нечеловеческих прыжка преодолел расстояние до световой полосы и словно тигр бросился вперед.
От удара о сухую землю воздух вылетел из груди, меня подкинуло как резиновый мячик и протащило несколько метров. Я затормозил лицом, остался лежать покрытый ржавой кирпичной крошкой и дорожной пылью. Рядом сочно матерясь и охая, растянулись мои спутники…
В траве что-то противно зашелестело. Я на карачках отполз в сторону и выставил перед собой нож. За спиной всхлипнул затвор – Алексеев встал на одно колено, доктор хлопотал над оглушенным Карповым.
- Ты видишь его? – тихо шепнул мне солдат.
Я покрутил головой, высокие заросли сухой травы скрывали от меня неведомого врага.
- Ничего не вижу, - я скривился. Невольные слезы текли по щекам, содранную кожу нестерпимо саднило.
Алексеев «гуськом» подошел ко мне, его палец указал на небольшую корягу в зарослях высокой травы. Я присмотрелся. В тени между старым пеньком и чахлыми кустиками горели фосфорическим огнем два глаза. Змеиные продольные зрачки недвижно следили за нами. Я видел только часть приплюснутой головы покрытой широкими чешуйками…
- Твою мать, змея! – прошептал я. – У нас тут их отродясь…
- Ты на башку ее посмотри, - нервно ответил солдат, - она ж с подовый батон размером! Еще одно исчадие.
Доктор тем временем привел в чувство Карпова – скормил парню целую горсть пилюлей, а царапину на затылке замазал своим вонючим биоклеем. Карпов с трудом воздел себя на ноги, я указал ему на корягу. Парень нервно передернул плечами, поднял с земли автомат, полоснул от пояса. Чешуйчатая голова дернулась и исчезла в зарослях.
- Я змей боюсь, - смутившись, пояснил он.
- Таких как эта боюсь и я! – ответил доктор, складывая содержимое своего чемоданчика обратно.- Нужно торопиться. До водохранилища недалеко уже…
Здесь грунтовая дорожка становилась шире, и можно было целиком сосредоточиться на ней, а не мотать головой, выглядывая ползучую тварь в траве.
Минув небольшой яблоневый сад, огражденный старым забором, мы выбежали на вполне себе приличную дорогу. Впереди показались монолитные бетонные скаты городского водохранилища. Мы еще прибавили шагу, хотя я чувствовал себя полностью истощенным. Вроде бы совсем не тяжелый рюкзак больно врезался в плечи, жесткая рукоять ножа натирала влажную ладонь, ноги просто гудели от усталости.
Проскочив мимо небольшой котельной, наша группа оказались на верхушке старой земляной насыпи. Вниз бежали пологие плиты, они погружались в зеленоватую воду, над которой стояло дымное марево.
- Это очень плохо, - тяжело дыша, сказал Хромов. – Единственная доступная дверь в бункер расположена у самой кромки. Уровень воды регулируется не только с центральной диспетчерской, но и оттуда.
- Так что делать будем? – спросил я. – Спускаться?
- Другого выхода нет, - посетовал доктор. – Здесь нам укрыться негде…
Осторожно, словно спускаясь по лестнице, я двигался к воде. Здесь парило еще сильней, чем в городе – вода нагрелась сама и теперь потихоньку накаляла плиты. Мы спускались, растянувшись цепочкой, но не расходились дальше, чем на шаг. Хуже всего приходилось нашим бойцам – они двигались по краям, и их никто не прикрывал.
Моя мокрая кофта прилипла к телу, став на время второй кожей. Движения из-за этого получались скованными, я чувствовал себя как никогда уязвимым и беззащитным. Но зеленоватая гладь воды приближалась, молочный туман заполонял пространство, скрадывая от глаз весь окружавший нас мир. Доктор попробовал включить фонарь – тщетно. И это явный признак того, что рядом притаилось что-то потустороннее, враждебное к людям и свету…
Носок моего кроссовка коснулся воды. Я сделал два шага назад и остановился. Ко мне присоединились остальные, Карпов был не на шутку встревожен.
- Там небольшой водоворот! – он указал себе за спину. – Прямо в самой середке канала…
Доктор вытащил компьютер. Кнопки попискивали под его пальцами, из динамика летели мерные щелчки. Может, мне показалось, но где-то невдалеке им вторило эхо…
Внезапно, шагах в двадцати от нас, загорелся яркий свет. Загорелся и тут же погас. Только сейчас я заметил широкую бетонную стену водосброса.
- Система безопасности в полном порядке, - сказал доктор. – Приготовьтесь, сейчас начнем спуск.
Мы пошли к тому месту, где минуту назад полыхнул свет. Здесь плиты сильно накренялись, переходя чуть ли не в вертикальное положение, так что ползти, было очень трудно. Я расцарапал себе пальцы, растянул на руках мышцы и уже совсем собирался свалиться в воду, как ползший первым доктор радостно крикнул мне в ухо:
- Добрались! Спускайтесь на парапет.
Я изумленно посмотрел вниз. Подо мной располагалось небольшое углубление в стене. Разжал руки, в подошвы ощутимо ударило. Тут же кто-то дернул меня за куртку, и я благополучно слетел с парапета на пол. За спиной два раза гулко стукнуло – это спрыгнули солдаты.
Переведя дух и допив остатки воды, я с интересом осмотрелся. Оказывается, мы заползли глубоко под козырек водосброса. Именно здесь и располагался этот самый балкон с парапетом, так что не удивительно, что никто из горожан его так и не заметил. За нашими спинами располагалась хлипкая металлическая дверь с неким подобием прожектора наверху. Именно он и мерцал во мгле.
- Хромов, а как сюда доставляли технику и прочее оборудование? – вяло поинтересовался я. – Уж, не по плитам ли тащили?
- Нет, конечно, нет, - улыбнулся тот. – В бункер есть и второй вход – нормальный. Двери с лифтом располагаются как раз в диспетчерской. Вот только вход в главное здание равносилен самоубийству! Так что оставался только этот путь – экстренный, а у нас как раз ситуация такая…
- А почему под водохранилищем? – удивился я.
- Это всё, - Хромов очертил рукой круг, - для отвода. Ну, зачем вам здесь водохранилище?
- Не знаю, никогда об этом не задумывался. Оно есть себе и есть.
- Вот-вот, - улыбнулся доктор, - и все остальные горожане так же думают. Кому интересно это водохранилище, если существует закрытая часть города?
А ведь Хромов был чертовски прав! Ведь даже Плетнев не знал про этот лаз… надежно укрыли, молодцы.
- Через двадцать минут на город падет тьма, - доктор вновь посерьезнел. – А нам нужно преодолеть два этапа защиты.
А я-то грешным дело думал, что самое сложно осталось позади! Куда уж там, держи карман шире. Пока Хромов настраивал свой компьютер, мы с ребятами заняли боевые позиции. Они – по обе стороны от парапета, а я за спиной доктора. Я не был готов к тому, что придется отбиваться ночью! Фонари здесь барахлили, а мощный прожектор над дверью неожиданно впал в летаргический сон. Сгустившуюся тишину изредка нарушали мерные щелчки – первый уровень защиты вскрывался…
Где-то брякнуло, послышался громкий скрип и вздох облегчения. Первая дверь пала!
- Здесь придется повозиться, - пробурчал Хромов. Первая дверь отворилась, и перед ним появились массивные лифтовые створки.
В следующую секунду мир окунулся во мрак. Странно, но я почувствовал как ледяная лапа, сжимавшая мое сердце, разомкнула пальцы. Мне стало легче дышать, голова прояснилась. Солдаты тоже удивлено переглядывались, видимо синдром действительно отступал едва день сходил на «нет»…
Где-то внизу послышался всплеск. Карпов громко вскрикнул, отскочил назад, над парапетом взмыла черная тень. Широкие крылья, казалось, закрывали полмира, в глубоко посаженных глазницах горели багровые угли, тяжелое дыхание наполнило воздух смрадом болот. Может, мне только показалось, но тварь сильно напоминала мне выросшего импа.
Короткая очередь расколола густой воздух. Черный силуэт, нелепо взмахнув крылами, рухнул вниз.
И тут ночь взорвалась воем, ревом, истошными воплям и глухими стонами. Земля завибрировала, вода в котловане бурлила, вверх взмывали водяные столбцы. Казалось, сама земля стонет и плачет…
- Хромов! – громко заорал Алексеев, - Мы сейчас…
Как раз в этот момент доктор ввел электронный ключ, активировавший двери лифта. Шумно грохоча, они расползлись в стороны, внутри кабинки маняще загорелся свет.
Уже не знаю, как, но мы умудрились протиснуться в этот проем все четверо одновременно. Хромов хлопнул ладонью по кнопке, двери тут же смокнулись и мы медленно поползли вниз. Сверху грохотало, ревело, трясло стены и как казалось, саму землю.
Я съехал по стене и утомленно закрыл глаза. Сон побеждал, тело окутывало приятное тепло, легкая дрема навалилось мягким телом. Я так надеялся уснуть и проспать до обеда… но лифта остановился. Двери разъехались, нарисовав перед нами длинный слабоосвещенный коридор.
Отправить комментарий